Ангерран де Мариньи. Советник Филиппа IV Красивого

Мы уже говорили о том, что Мариньи желал, чтобы при входе во дворец стояло его скульптурное изображение, следовательно, ему должно было нравиться, что его считают создателем этого архитектурного творения. Статуя Мариньи, описанная Сен-Фуа, находилась на самой верхней из широких ступеней, построенных, по его указанию, перед Торговой галереей Людовика Святого. Стояла она на одном из столбов портала, в простенке которого находилась скульптура Филиппа Красивого;[726] и должна была помещаться в левом проеме, поскольку Жоффруа Парижский уточнял, что она находилась справа от статуи короля. Тот же хронист упоминал о белом цвете головного убора Мариньи,[727] следовательно, можно предположить, что скульптура была многоцветной. Мариньи изображался как рыцарь с подвешенным к расшитой перевязи мечом, в то время как в Экуи, где находилась еще одна его статуя, он был представлен в светской, очень элегантной одежде.

Еще одно изображение камергера, на этот раз живописное, долгое время украшало стену, соединявшую кухню с восьмиугольной башенкой, над правой лестницей, которая вела в Большой зал.[728] Рядом с ним на стене можно было увидеть надпись: «Пусть каждый считает свои деньги, кто не имеет достатка, тот не имеет ничего».

Таким образом, было бы преувеличением утверждать, что новый дворец был построен по приказу Мариньи. Тем не менее именно он являлся вдохновителем очень давно задуманной постройки, благополучным итогом которой стало одно из главных творений эпохи правления Филиппа Красивого. Причем не возникает никаких сомнений в том, что Ангерран знал, где и как достать деньги на проведение работ. На этом произведении искусства, автором которого Ангерран являлся лишь частично, остался столь яркий отпечаток его личности и главным образом его амбиций, что очень легко ошибиться в определении его роли в создании дворца. Мариньи активнейшим образом занимался строительной деятельностью для себя, но также и для короля. Будучи меценатом, он, возможно, направлял также меценатские побуждения короля: он поместил во дворце собственное скульптурное изображение, заказал статую короля и третью статую из группы парадного входа, возможно, изображение Жанны Наваррской… Он даже занимался вопросами декорации интерьера и посылал своих людей на поиски мрамора за границу. Творения парижских скульпторов эпохи Филиппа Красивого, даже те, что находились на самом входе в королевское жилище, засвидетельствовали могущество камергера.

Глава V Дела королевства

1. Акты, составленные по распоряжению «господина Ангеррана» («per dominum ingerranum»)

Число составленных под руководством Ангеррана де Мариньи[729]королевских приказов и грамот – довольно большое. Если обратиться к огромному количеству дошедших до нас оригиналов или копий документов без каких-либо пометок вне содержания, придется признать, что результаты исследования остальных будут не особенно важны, их достаточно будет просто принять к сведению; тем не менее они, бесспорно, представляют некоторый интерес. Со времени первого знакомства с подобными пометками мы обнаружили три письма, составленных под руководством короля,[730] и, письмо, составленное в сентябре 1307 г. под руководством Ангеррана де Мариньи.[731] Как мы уже сказали, на девяти предписаниях, относящихся к марту 1305 г., есть пометка «per dominum Ingerranum».[732] Не считая утерянные или поврежденные бумаги, оригинальные документы без всяких пометок и неполные копии, нужно также учитывать возможность существования пометок под сохранившимися печатями. Пометки, не относившиеся к содержанию посланий, в действительности ставились в нижней левой части документа, на одном краю пергамента, и повторялись на другом его краю, который вдавливался в воск. И так как эта последняя надпись часто оказывалась единственной, то важная для нас пометка порой оставалась спрятанной, если печать не была разломана… Конечно же, под такими печатями от нас скрываются и другие пометки.

Несмотря на существование таких пробелов, в нашем распоряжении оказался шестьдесят один документ, согласно которым мы можем очертить деятельность Мариньи. Ш. Дюрье написал, что Ангерран «заверял очень малое количество королевских бумаг, которые, практически без исключений, относились к делам государственной казны и делал он это лишь начиная с 1307 г.».[733] После проведения более тщательных исследований Борелли де Серр выявил тридцать три подобных документа в регистрах Сокровищницы хартий, но он исключил несколько документов из каждого регистра, кроме JJ 48 и необъяснимым образом оставил без внимания реестры JJ 42 В и 41 и JJ 50,[734] в которых мы нашли сорок восемь составленных Мариньи писем;[735] к ним необходимо добавить двадцать три документа, сохранившихся в других собраниях и в коллекциях Архива Национальной библиотеки, а также муниципальных и районных архивов.[736] Хронологически они распределяются следующим образом: