Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

Мы выехали из Златоуста 22 сентября в девять часов утра и когда поднялись по крутой неровной дороге на склон горы Уреньга, перед нами открылся великолепный вид на долину р. Ай. Расцветка ее была очень насыщенной, а на макушках самых высоких гор лежал снег. Прибыв в Саткинский завод[216], я отправился к его управителю капитану Темникову[217], чтобы передать ему письмо от доктора Тиме. Мистер Темников жил недалеко от пруда[218] в восхитительном загородном особняке[219]. За завтраком жена хозяина[220] переводила его речь на французский, но в осмотре завода и заводского поселка она не участвовала, однако благодаря доброжелательности и сообразительности мистера Темникова трудностей с пониманием друг друга у нас не было. Руду добывают недалеко отсюда, и отдельные ее сорта содержат до 60 % металла. Механизмы для ковки и проката здесь такие же, как в Златоусте.

Глава IV

У башкир. – Горные дороги и почта. – Уфа. – Наш проводник. – Английская леди. – Хлопоты с паспортами. – Меры предосторожности против разбойников. – Путь через Стерлитамак в Оренбург.

Из Саткинского завода в Уфу ведут два пути: длинный и извилистый главный почтовый тракт[221] и идущая по горам проселочная дорога, которая короче его на четверть. Не желая совершать большой крюк, мы, вопреки советам, предпочли именно ее[222]. Оба этих пути расходятся примерно в двенадцати верстах от завода[223]. Подъехав к этой развилке, наш ямщик остановил экипаж и начал расхваливать преимущества тракта, но так как мы стояли на своем, он стал стращать нас опасностями просеки: «Она же проходит по башкирским землям (у русских Урала все башкирское пользуется дурной славой. – Авт.), сама по себе ужасна, люди там дикие, а в горах стоят казачьи пикеты!»

Не знаю, должно ли было последнее замечание предостеречь или успокоить нас, но твердо решив ехать по горам, мы свернули с тракта налево и помчались по дерну. У нас были отличная упряжка лошадей и опытнейший ямщик. Преодолев за чуть более часа восемнадцать верст по местности, сопровождающейся зарослями леса, мы прибыли к башкирскому селению[224]. Уже смеркалось, но нас сразу окружила толпа дикого вида людей с непривычными монгольскими лицами и в колоритных одеждах. Численность их в темноте определить было невозможно, но, казалось, что посмотреть на нас пришла вся деревня[225]. Они что-то лопотали на своем языке, и мало кто из них мог вымолвить хотя бы слово по-русски, но мы были к этому готовы, и уже не могли повернуть назад, даже если бы захотели. Приготовив пистолеты, мы вскочили в тарантас и помчались дальше. К счастью, в дороге обошлось без происшествий, и в целом башкиры нам очень понравились – равно как и не лучшим образом отзывавшиеся о них их соседи. Башкиры-мужчины обычно носят длинную рубаху или халат, поверх которого надевают куртку, а на голове у них вышитая шапочка, богатые предпочитают яркие бухарские одежды из шелка и хлопка. Их дома гораздо чище, чем у русских. Висевшие на стенах комнат официальные распоряжения и документы, репродукции, изображавшие главную мечеть Бухары, а также виды Петербурга и Москвы, постоянно напоминали нам, что это инородцы.

На нашем пути мосты отсутствовали, поэтому мелкие речки приходилось переходить вброд, а через большие переправляться, и это было довольно опасно. По выезду из Саткинского завода около двух часов ночи меня разбудил грохот нашей повозки. Оказалось, что мы прибыли к берегу Юрюзани. Здесь наш ямщик распряг одну лошадь, верхом на ней въехал в воду, после чего неуверенно заявил, что реку можно будет перейти вброд. Мы же, как обычно, крикнули ему: «Пайдем-пшел». Однако возничий, преклонив колени на траву и отбив земной поклон, стал молить Бога о безопасности и успехе первыми строками Корана – «Веди нас по дороге прямой, по дороге тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, которые находятся под гневом, и не заблудших»[226].

На русских почтовых картах нанесены четыре вида дорог: главные почтовые, губернские, уездные и большие проезжие. На первых трех используются подорожные и существует регулярная смена лошадей, а вот проезжие дороги обслуживаются крестьянами. Поскольку всякий в России, будь то богатый или бедный, не ходит пешком, а ездит, лошади имеются у всех крестьян, и любой крепостной может в случае необходимости сделаться ямщиком. Поэтому всегда есть возможность поехать в экипаже почти в любом направлении. Конечно, иногда – во время уборочной, в хлебных и промышленных районах, в сезон перевозки грузов найти свободных лошадей бывает трудно.