Англичане едут по России. Путевые записки британских путешественников XIX века

– Я буду разговаривать с вами только тогда, когда вы предъявите мне официальную бумагу.

Они ушли, пригрозив управителю большими неприятностями. Англичанин понял, что все серьезно, и, не теряя времени, отправился к участковому лесничему за помощью. Тот сразу же приехал и заклеймил все бревна. Когда на следующее утро представители власти опять пришли к англичанину уже с официальными бумагами и с более решительным настроем, то обнаружили, что на всех бревнах стоит казенное клеймо, документы на них имеются, а пошлина уплачена. Разочарованные, они извинились, но потом от души посмеялись над хитростью англичанина. Ревизоры поняли, какую аферу он провернул, но придраться ни к чему не могли. Англичанин накормил и напоил их, чтобы они навсегда от него отстали. Он подозревал, что его выдал тот самый негодяй, который продал ему лес.

Думаю, теперь Вам ясно, почему леса в России быстро исчезают. Если бы они эксплуатировались по науке. Но на практике побеждает корысть. Конечно, сейчас ситуация несколько улучшилась, однако после драки кулаками не машут. С распространением паровых машин потребление дров везде резко возросло, отчего повсеместно страдают молодые леса. У меня сердце обливается кровью при виде этого».

В предыдущей главе я подробно рассказал о кризисе уральской индустрии. Ничего удивительного, что леса исчезают, себестоимость продукции растет, а заводы закрываются, ведь коррупция принизывает всю Россию. Собрав множество сведений об удорожании дров в разных частях страны и расходах предприятий Санкт-Петербурга на топливо, я, вернувшись в 1882 г. в Шотландию, попросил своего информатора прислать мне такие же данные по уральским заводам, но так их и не получил. Почта в Эдинбурге сделала запрос в Россию, но безуспешно. Тогда я написал об этом отправителю. Он ответил мне следующее: «Я думаю, что Вы никогда не дождетесь моей посылки, поскольку, скорее всего, она вообще не покидала пределов России. Мы с графиней Ф. принесли ее на почту и наклеили марки. К сожалению, я отправил эти материалы простым, а не заказным пакетом, но в России теряются даже они: чиновники отклеивают с них марки и опять пускают их в продажу, а сами письма и посылки выбрасывают, чтобы избежать наказания. Я как-то послал с Урала ценным письмом пятьдесят рублей (пять фунтов стерлингов – Д. Б.), но они не дошли до адресата. Я отправил запрос, но ответа не получил, после чего даже выслал квитанцию, но и ее потеряли! Больше я свое отправление не разыскивал. Недавно я вновь отправил пятьдесят рублей в Ярославль и послал квитанцию по почте, но эти деньги исчезли. Поскольку их повез частный извозчик, а не почтовая карета, я смог вернуть их только после долгой волокиты, заполнив несметное число заявлений и бумаг. Русская почта потеряла десятки моих писем и документов, и это только те, о которых точно известно, а о скольких утратах я вообще не подозреваю! Я выписываю «Манчестер Гардиан», и примерно раз в неделю недополучаю один ее экземпляр. Я отправил полсотни письменных запросов в «Кру Гардиан», потратив на это 10 шиллингов и 6 пенни, но номеров этой газеты так и не получил, хотя мне их выслали. Я заказал двадцать четыре дюжины стальных перьев разных видов, а пришли всего три десятка: посылка явно была вскрыта и затем повторно запечатана. Как Вам это? Но не буду больше о грустном, ибо о моих злоключениях в России можно написать целый роман. В этой стране вам никогда ничего не вернут, если у вас нет бумаги, ибо слово здесь ничего не значит. Все подозревают друг друга в мошенничестве, и постоянно приходится доказывать обратное. Компенсации ущерба в России не добьешься, поэтому ее никто и не требует».

Однако я все же сообщил на почту, что мое письмо, вероятно, не покидало пределов империи, и попросил с этим разобраться, но мне ответили, что они разыскивают только заказные письма. И такие порядки существуют во всех казенных учреждениях России. Предназначавшийся мне пакет вряд ли могли изъять из-за его содержимого – там не было ничего плохого о лесной отрасли страны – поэтому я подозреваю, что его выбросили по причине нестандартного размера.

Я полагал, что недавно введенный в России суд присяжных[617] является гарантом объективного рассмотрения дел, но когда поделился этим мнением с человеком, хорошо знакомым с ситуацией, то услышал от него следующее: «Какой Вы наивный! Другие тоже думают, что сейчас все иначе, но, как и во времена Николая I, процесс можно выиграть, если только умаслить судью. Я расскажу, как это делается». Назвав затем имя одного успешного адвоката, он сообщил: «Если он берется за дело, то его клиент оплачивает ему все предстоящие расходы и сверх того двадцать тысяч рублей в случае выигрыша, а при неудачном исходе – пять тысяч рублей. Половину из этих двадцати тысяч адвокат передает судье, тот, в свою очередь, выносит нужное решение, и так все обстряпывает, что присяжные со всем соглашаются».