Англичане в допетровской России

Главным покровителем англичан был сам царь. В беседах с ними Иван Грозный «восхвалял англичан за их смелость и лояльность к своей королеве». Восхищался их мастерством и умением, приглашая к себе на службу аптекарей, ювелиров, архитекторов, столяров, плотников. Первые двадцать кораблей, украшенных скульптурами львов, драконов, слонов, единорогов, а также диковинными цветами, были построены для Грозного англичанами[136]. А вскоре в войске царя появились, наряду с поляками, шведами, голландцами, также выходцы с британских островов — шотландцы и англичане. Первые медики при царском дворе прибыли также из Англии. В 1557 г. по просьбе Ивана Грозного королева Мария и Филипп Испанский прислали с послами А. Дженкинсоном и Осипом Непеей ряд мастеров, в том числе врачей Ричарда Элмеса и Стендиша. Последний на приеме у царя получил в дар соболью шубу, крытую бархатом, и 70 рублей. В 1567 г. из Англии прибыли доктор Рейнольдс и аптекарь Томас Карвер. Спустя год к ним присоединились доктор, аптекарь и хирург. Доктору пожаловали 200 руб., аптекарю — 300 руб., хирургу — 50 руб. В 1581 г. королева Елизавета прислала по просьбе царя своего личного врача Роберта Якоба, прозванного в России Романом Елизаровым. В сопроводительной грамоте королева сообщала: «Писал ты к нам, наш кровный брат и приятель, что надобен тебе научный… человек для твоего здоровья, и я тебе посылаю одного из своих придворных докторов, честного и ученого человека. Не потому отпускаю я к тебе его, чтобы он мне самой не был нужен, но зная, что он требуется тебе и, желая тем выказать свою дружбу: надейся и возложи прямое упование на этого человека»[137]. Примечательно, что доктор Якоб, как отмечал ученый Н. П. Загоскин, был у царя Ивана «в большом доверии и помимо своих врачебных обязанностей исполнял разного рода конфиденциальные поручения». Так, он участвовал в сватовстве Грозного к леди Гастингс. Кроме того, этот доктор сделался своего рода «дипломатическим агентом» королевы, подробно информируя ее обо всем, что происходило при царском дворе.

Постоянная переписка с королевой Елизаветой, проекты династического брака вначале с ней, а затем с ее родственницей, стремление получить в Англии политическое убежище, покровительственное отношение к английским купцам, посланникам, специалистам — во всем этом западные историки не без основания усматривали англоманию царя Ивана[138]. Как подчеркивал американский ученый Э. Симмонс, «проанглийские симпатии» Ивана вызывали негодование ряда министров и знати, приближенной ко двору. Все они подозревали в действиях своего царя «скрытые мотивы»[139].

Покровительственное отношение Грозного к англичанам отнюдь не означало, что представителям других государств было отказано в приеме. Отнюдь. С середины XVI века в Московском государстве, как утверждал С. Платонов, произошел «массовый наплыв западноевропейцев». Главные конкуренты англичан — голландцы появились в Мурманских гаванях, на Северной Двине, в Нарве, Новгороде, на всем пути от Холмогор до Москвы; немцы из Ливонии, «рассеянные по всему государству, жившие целыми общинами со своими пасторами и молитвенными домами»; немцы-купцы из Германии и пр., и пр. «Очевидно, что значение иностранцев в Москве за время Грозного выросло настолько, — заключал Платонов, — что стало вопросом дня для москвичей и давало им повод обвинять царя в отпадении от старого обычая в сторону новоявленной иноземщины»[140]. Особенно возмущали русских людей неофициальные формы общения царя с иностранцами. Грозный находился в постоянном общении с иноземцами и часто «показывал к ним расположение и ласку», которая порой, по мнению русских людей, «переходила всякую меру». Москвичи, по утверждению Платонова, «удивлялись и негодовали по поводу той близости, какую допускал государь в своем знакомстве с «варварами».

Еще больше удивляло православных жителей Московского государства свободное обсуждение царя с иностранцами религиозных тем. Среди москвичей ходили слухи о том, что царь любит вести беседы с ливонскими пленными о различиях между православием и католичеством и даже подумывает о соединении церквей. Рассказывали, будто бы пастор из Дерпта Иоганн Веттерман был приглашен в личную библиотеку Грозного с целью ознакомления с теологическими трудами. Если судить по перечню книг библиотеки Грозного, то трудов теологического содержания в ней, действительно, было немало: сочинения пасторов лютеранской и католической церквей, а также английских авторов, излагавших учение англиканской церкви[141]. Наконец, царь разрешил отправление протестантского богослужения и дозволил строительство кирхи для иноверцев. Правда, иногда Грозный выходил за рамки религиозного диспута. Как-то в беседе с царем некий пастор сравнил Мартина Лютера с апостолом Павлом, за что получил удар посохом по голове и пожелание «убираться к черту со своим Лютером!» Однако подобные случаи были скорее исключением, чем правилом. Чаще всего царь относился к иноверцам весьма терпимо.