Англичане в допетровской России

Жалованье толмачей и переводчиков было различным. Наиболее ценные специалисты получали даже большее вознаграждение, чем офицеры. Современный ученый А. В. Беляков приводил данные о материальном обеспечении этих специалистов. Годовой оклад переводчиков в XVII в. составлял от 10 до 132 руб., у толмачей — от 8 до 30 руб. Поденный «корм» первых насчитывал от 4 руб. 60 коп. до 182 руб. 50 коп. ежегодно, у последних — от 2 руб. до 15 коп. в день. Переводчики нередко имели поместные дачи; поденный «корм» вдовам и «пенсии» отставным по старости; «на кафтан», по случаю принятия на службу и как награда за особые заслуги; «на избное строение» и «пожарное разорение»; транспортные расходы, а также средства на свадьбу и похороны. Как отмечал ученый, на эти выплаты имели право все переводчики, но специалисты по европейским языкам получали несколько больше[419].

Нередко иноземные специалисты награждались царскими подарками. К примеру, Артур Астон, защищавший в 1615 г. от поляков Холмогоры, получил от царя Михаила в дар цепь золотую с изображением государя, соболей и 25 золотых монет. Щедрые дары имел от Алексея Михайловича генерал-майор Драммонд[420]. В. О. Ключевский, ссылаясь на свидетельства иностранцев, отмечал, что при поступлении на службу офицеры получали от царя в подарок платье, лошадь и еще многое другое[421]. При отпуске на родину, офицеры награждались царем похвальными грамотами.

Прибывшие в Россию специалисты получали за приезд деньги, материи (бархат, камку или сукно), меха (соболей или куниц). В 1601 г. приехавшим на службу «немцам» выплатили: «старшим чинам» — по 50 руб., угорскому платью из золотой парчи, штуке черного бархата и 40 соболей; «средним чинам» — по 30 руб., штуке красной камки, платью, серебряной парчи и 40 соболей; «младшим чинам» — по 20 руб., штуке низшего сорта бархата, штуке кармазинного сукна и 40 соболей; «служители и люди дворянские» получали по 15 руб., штуке багряного сукна, штуке желтой камки и 40 соболей «второго достоинства». Наиболее важным персонам вручались еще и предметы из серебра. К примеру, полковник Астон получил: 2 бархата, 2 камки, 2 сукна, 40 соболей в 30 руб., 40 куниц в 12 руб., лисицу черную в 10 руб., а также кубок золоченый, ковш, серебряную братину, чарку и 100 руб. деньгами. Такое же вознаграждение досталось и полковнику Лэсли[422].

Нередко офицеры за хорошую службу награждались земельными наделами — дачами. Патрик Гордон с несколькими офицерами подали петицию с просьбой выделить им участки для строительства дома в Слободе. Просьба была удовлетворена, и в мае 1666 г. Гордон отмечал новоселье в собственном доме. Надо признать, что далеко не все иностранцы пользовались правом владения земельной собственностью для строительства домов. Многие предпочитали селиться в наемных дворах. Чаще всего собственные дворы имели купцы. Московская компания владела дворами в Усть-Коле, Архангельске, Москве еще в XVI в. В 1614 г. свой двор на Вологде держал Ричард Анкин. В 1636 г. англичанин Р. Чапман продал своему соотечественнику С. Дигби свой двор в Москве, получив за землю 1600 руб. На Вологде и Холмогорах свои дворы в 1638 и 1646 гг. держали Д. Азборн и купцы Московской компании. После того, как в 1649 г. Алексей Михайлович приказал выслать англичан из внутренних районов России, последние произвели оценку принадлежавших им дворов, попросив их продать. На Вологде дворы держали И. Азборн, Т. Войч, Д. Уайт, Р. Дункан, Р. Кокс, Т. Стестер. В Ярославле владел двором А. Терн. Собственность каждого владельца оценивалась от 100 до 1600 руб.[423] Не только дворы и земля, но и частные фабрики и заводы, принадлежавшие иностранцам, в XVII веке были уже не редкостью.

Что же касается законодательства, то, как отмечал А. С. Мулюкин, на территории Российского государства применялись исключительно российские суд и право. Иностранные специалисты пользовались только частными правами. Из-за этого иностранцы нередко попадали в неприятные коллизии. Так, московское правительство порой чинило препятствия для возвращения специалистов на родину. К примеру, Джону Скрупу, прослужившему на государевой службе с 1615 по 1622 гг., отказали в выезде на родину потому, что он… женился. Иностранцам запрещалось также держать у себя на службе крепостных людей[424].

Заинтересованное в зарубежных специалистах московское правительство всячески поощряло натурализацию иностранцев. «Многие из служилых и иноземцев прочно вросли в московскую почву, — отмечал С. Ф. Платонов, — они целыми семьями, даже группами породнившихся семей, обжились в Москве, перешли в православие, были удостоены официальных милостей»[425]. Англичане не были исключением из их числа. На взгляд О. В. Дмитриевой, к началу XVII в. выросло «целое поколение англичан, сызмальства воспитывавшихся в Московии, хорошо знавших русский язык, прекрасно ориентировавшихся в местной политической и экономической ситуации, осведомленных о традициях и обычаях русского народа»[426].