Англичанка

Габриель пошел вдоль проспекта; Лавон — глядя в оба — следом. Россия закончилась, они попали в воплощенную мечту тирана, построенную по западному образцу запуганными крестьянами. Фасады баро́чных дворцов напоминали о Флоренции, а переходя через реку Мойку, Габриель думал о Венеции. Сколько тут трупов лежит подо льдом? Наверное, тысячи. Десятки тысяч. Ни один город в мире не хранил страшные тайны своего прошлого столь красиво, как Санкт-Петербург.

…Единственное строение, портящее вид, стояло ближе к концу проспекта — старое здание «Аэрофлота», отвратительное серое сооружение, вдохновленное венецианским Дворцом дожей. Свернув на Большую Морскую, Габриель прошел под Триумфальной аркой к Дворцовой площади. Когда он приближался к Александровской колонне, Лавон поравнялся с ним и доложил: «хвоста» нет. Габриель глянул на часы, которые, казалось, примерзли к запястью: двадцать минут третьего. «Каждый день, — говорил Жиров, — в одно и то же время. Все они слегка сходят с ума, возвращаясь домой с холода».

К площади прилегал небольшой парк — зеленый летом и белый, как кость, зимой. Лавон остался морозить зад на обледенелой скамейке, тогда как Габриель отправился к Дворцовой набережной, к застывшей подо льдом Неве. Последний раз взглянув на часы, Габриель встал у ограды, неподвижно — как и могучая река, — в ожидании незнакомки.

***

Он увидел ее в 14:55. Она шла по Дворцовому мосту: теплое пальто, сапоги с высоким голенищем; бледные волосы скрывала вязаная шапка, нижнюю половину лица — шарф. Тем не менее Габриель сразу узнал ее — по глазам и очертанию скул. Впечатление было, будто девушка с жемчужной сережкой сбежала с полотна Вермеера и шагала теперь по петербуржской набережной.

Она прошла мимо Габриеля, как мимо пустого места, в сторону Эрмитажа. Габриель подождал, проверяя, нет ли за ней «хвоста», и отправился следом. Когда он вошел в музей, девушка уже исчезла. Неважно, Габриель знал, где ее искать. «Всякий раз, у той же картины, — говорил Жиров. — Никто не знает почему».

Купив билет, Габриель отправился по бесконечным коридорам и лоджиям к павильону 67. Там она и сидела, одна, напротив «Пруда в Монжероне».[17] Габриель присел рядом, и девушка лишь мельком взглянула на него. Его маскировка оказалась лучше ее, ведь он для этой девушки ничего не значил. Никогда.

Прошла минута, и Габриелю, по идее, пора было двигаться дальше. Тогда девушка оглянулась второй раз и только тут заметила у него на коленях экземпляр «Комнаты с видом».

— Полагаю, это принадлежит тебе, — сказал Габриель и вложил книгу в ее дрожащие руки.

54 Лубянская площадь, Москва

На четвертом этаже штаб-квартиры ФСБ располагаются кабинеты самого небольшого и самого тайного из отделов. Отдела координации, занимающегося исключительно деликатными политическими делами (обычно по личному распоряжению самого президента). Его давний руководитель полковник Леонид Мильченко сидел в кресле за большим финским столом; прижав к уху телефонную трубку, он глядел в окно на Лубянку. Его зам, Вадим Стрелкин, стоял у двери, весь нетерпение. Когда Мильченко с грохотом положил трубку, Вадим понял: сна ему сегодня не видать.

— Кто звонил?

Мильченко, по-прежнему глядя в окно, ответил.

— Вот блин, — выругался Стрелкин.

— Не блин, Вадик, а нефть.

— Чего он хотел?

— Переговорить с глазу на глаз.

— Где?

— У него в кабинете.

— Когда?

— Пять минут назад.

— Как думаете, зачем?

— Да хрен его знает, — ответил Мильченко. — Но если в деле замешан «Волгатек», добра не жди.

— Пойду подготовлю машину.

— Дельная мысль, Вадик. Ступай.

***

Они дольше выезжали из чрева Лубянки, чем ехали до штаб-квартиры «Волгатека» на Тверской. Когда Мильченко и Стрелкин вошли в вестибюль, их встретил Дмитрий Бершов — второй по старшинству человек в компании. Тоже дурной знак. Он молча провел эфэсбэшников к служебному лифту, на котором они взлетели на самый верхний этаж. Такого большого офиса Мильченко еще нигде в Москве не видел. Он даже Лазарева не сразу заметил: руководитель компании сидел с краю длиннющего дивана. Мильченко предпочел стоя выслушать гендиректора «Волгатека»: пропал Павел Жиров, начальник безопасности компании. С одиннадцати вечера вчерашнего дня от него ни слуху ни духу. Имя Жирова Мильченко вспомнил сразу — они служили в КГБ в одно время. Положив записную книжку в кожаном переплете на кофейный столик, Мильченко все же присел на диван.

— Чем вы занимались вчера в одиннадцать вечера?

— Ужинали в «Кафе Пушкинъ». Праздновали важное назначение нового сотрудника. Кстати, — добавил Лазарев, — этот новый сотрудник тоже пропал. Как и водитель.

— Вы говорили, в самом начале.

— Только упомянул.

— Как звали нового сотрудника?

Лазарев ответил.

— Он русский? — спросил Мильченко.

— Не совсем.

— То есть?

— Корни у него русские, а вот гражданство британское.

— Выходит, англичанин.

— Правильно.

— Больше ничего не хотите рассказать о нем?

— Он пока что работает на Виктора Орлова, в Лондоне.