Англии капец!

В Африке мы поняли эту важную истину. Толпа не знает страха, она руководствуется животными инстинктами. Дикари боятся только того, чего не могут понять: яркого, резкого, смертельного – пулять из арбалетов в них бессмысленно, кинутся на болты и могут раздавить числом. А вот гранаты – то, что Ринат прописал! Грохот, огонь и кровь на соседях – моментально приводят в чувство, и отдают единственно верную команду мозгу: "Беги, спасай свою шкуру!"

По расходу боеприпасов все было схвачено.

Ринат и Витя поражали иногда своим подходом к военному вопросу. На вопрос: "А сколько надо на войну взрывчатки и гранат?" – Ринат ответил не сразу. Потом поделился надуманным:

– В Англии проживает 250 тысяч в 30 городах, мелкие городишки с населением до двух тысяч дадут еще пару сотен. И на земле пусть пашут пять сот тысяч. Миллион человек в Англии есть. Не знаю, сколько Вильгельм насчитал по "Книге страшного суда", там чума половину выкосила и до сих пор косит. Важно другое. Миллион населения это пятьдесят процентов женский пол. Остается пятьсот тысяч мужчин. Половина из них мальчики и старики, они опасны, но в бой их не погонишь, только стрелы в спину можно опасаться и ножом по горлу спящего могут резануть. В любом случае – двести пятьдесят тысяч Англия может мобилизовать. Но половина из этих тысяч должна работать на войну! Остается сто, сто пятьдесят тысяч воинов.

А теперь главное! Леша, сколько надо убить англичан, чтобы они запросили перемирия? Двадцать тысяч? Или десяти хватит, но уничтоженных непонятным им способом, страшным по эффективности, с помощью "колдовства и дьявольского разумения проклятых атлантов". Мы пошалим на местности, по мелочи подорвем несколько тысяч англичан, но это ерунда. Лондон обязательно мобилизует силы для того, чтобы вернуть Корнуолл.

– Это владения наследного принца, это статусная земля, они обязательно нам войну объявят. Дело не просто в олове, дело в понтах, – согласился я с Ринатом.

– Верно соображаешь, – усмехнулся он. – Двадцать тысяч они, скорее всего, отправят. Соберут сведения, удостоверятся в нашей малочисленности, может быть и десятком тысяч сэкономить решат. Но в этом случае уже можно говорить о расчетах необходимого припаса для войны. Двадцать тысяч это пять тысяч гранат.

– Рин, ты больной! Там осколки рвут на все стороны на метров двадцать!

– Рвут-то они рвут, но не смертельно. Наверняка надо. Не надо экономить на гранатах и минах – кровь мальчиков надо беречь. Уж под луки и рыцарей мы никак их не подставим. А больше ничего и нет у наглов: лучники и рыцари. Вот и считай сам – пять тысяч гранат по пятьдесят грамм взрывчатки – тысяча килограмм на гранаты, одна тонна.

– А ты что в гранаты кладешь? – в который раз проверил я его на вшивость. И в который раз Ринат улыбнулся:

– Не "кладешь", а "ложишь" – мне солгать нетрудно, но зачем? Меньше знаешь – громче под пытками орешь, Зубриков. Так и хочется на тебя иногда покласть с прибором, иди своих мартышек дрессируй.

– Прикольно, Рин, а сколько стоит жизнь англичанина?

– Ты о чем? Выкупами нам бы не стоило там баловаться. Жестче будем.

– Да нет! Граната – минус пять человек. На гранату железа уходит, как на пять ножей дешевых. Я просто прикидываю. Англичанин стоит цену крестьянского ножа – один пенс. А во сколько ты взрывчатку оцениваешь, хоть примерно, на одну гранату?

– Ох, Зубриков. Так не считается, там труд оценки стоит, но по ресурсам… – Ринат хмыкнул, что-то прикинул и выдал шепотом одну из тайн. – Три пенса. Для круглого счета, можешь честно считать, что жизнь англичанина нам обходится в пять пенсов. Хотя нет, неправильное округление, десятеричное, нам привычное. Четыре пенса за нагла, три англичанина – шиллинг, а на фунт стерлингов надо шестьдесят англичан наколотить.

– Чегой-то ноне англичанин дешевый пошел, видать к дождю. А по минам что скажешь? – ничуть не обиделся на его подколки, но хотел узнать примерный расклад по этому делу. Мало ли что.

– По минам сложней, Леша, – вздохнул Ринат. – Мины они многофункциональные штуки. Мина она не только против человека. Противопехотные мины громоздить я не хочу, это вторично. Мы с Витей соображаем модельку, чтобы замки рушить, стены крушить было проще. Замков у них не сто тысяч, но удар по обороне просто ошеломительный. Это удар по мощи аристократов, по карману аристократов. На потери простых людишек им плевать. А вот обнаружить свой замок в руинах – это пипец как будет растратно и досадно. Ты знаешь, – он усмехнулся. – Если какую казарму рвануть там и по соотношению человеческих потерь цифры сносные получатся.

– С замками тяжко, по мирным ударим, по слугам, – покачал я головой. На англичан мне было плевать, но народной партизанской войны не хотелось – наоборот ведь мутить начнем своими социальными поигрушками в Корнуолле: "Все шахты – трудягам. Экономическое управление – избранным представителям от народа". А вот вассалами они останутся надолго, может и навеки.