Англия, Англия

Когда она вернулась домой, Пол повел себя с наигранной непринужденностью. Пока они ели и пили, Марта чувствовала, как зреют в нем напряжение и чувство собственного превосходства. Что ж, искусством ожидания она владеет. Мимо внимания Марты не прошло, что Пол трижды хотел было что-то сказать, но все три раза поворачивал разговор в безопасную сторону. Наконец, поставив перед ней чашку с кофе, он тихо спросил:

– Кстати, у тебя что, роман?

– Нет, – облегченно рассмеялась Марта. Это взбесило его, а затем ввергло в педантизм.

– А может быть, ты в кого-то влюблена и думаешь насчет романа?

– Тоже нет.

Она ходила в заброшенную церковь. Нет, туда же она ходила и раньше, когда отсутствовала неизвестно почему. Нет, она ни с кем там не встречается. Нет, она не уверовала. Нет, она ходила туда, чтобы уединиться.

Вид у Пола был почти разочарованный. Наверно, проще и гораздо тактичнее было бы сказать: да, я встречаюсь с другим человеком. Законное оправдание для пропасти, возникшей между ними, для уныния. Конечно, доктор Джонсон сформулировал лучше: они утратили нежность взгляда и благодушие разума. Да, могла бы она сказать, вини во всем меня. Этой уверткой пользуются многие женщины – и многие мужчины. Фраза: «Мне кажется, я полюбил/а другую/ого» – не так жжет самолюбие, как «мне кажется, я разлюбил/а тебя».

Потом, в темноте, опустив веки, она поднимала глаза от массивных пуговиц к белому шейному платку и выше, к широкому измученному лицу. Верно, Пол, могла бы она сказать, верно, есть человек, к которому меня тянет. Он старше меня – наконец-то. Я могу вообразить себя влюбленной в него. Имени я тебе не скажу – а то будешь смеяться. В каком-то смысле это и вправду смешно, но ненамного смешнее, чем некоторые мои любовные опыты. И есть одна, понимаешь, загвоздка: его нет на свете. То есть он был, но уже пару веков назад как умер.

Полегчало бы от этого Полу?

* * *

Тед Уэгстафф стоял перед Мартой, как диктор «Метеоновостей», собирающийся испортить день национального праздника.

– Нечто необычное? – подала она нужную реплику.

– Ох, похоже, что да, мисс Кокрейн.

– Но вы мне об этом расскажете. Желательно сейчас же.

– Это, увы, мистер Гуд и его стрелки.

– О нет.

Стрелки Робин Гуда... Те, другие инциденты сойдут за мелкие сбои: избалованные служащие впали в манию величия, ген преступного поведения исподволь заявил о себе, непредвиденное проявление синдрома ложной личности. Ненамного серьезнее тех проделок, которые его величество, надув губки, именует «маленьким оттягом». Для судебно-исполнительной власти – работа на пять минут. Но на Робин Гуде, как подтверждали данные отдела обратной связи с гостями, держался весь Проект. Первичный миф, репозиционированный ценой долгих споров. Персоналу шайки было велено культивировать в себе душевную утонченность; неудобные мотивы – не соответствующее современной этике отношение к дикой природе, чрезмерное потребление красного мяса – были опущены либо завуалированы. Рекламный отдел весь год напролет раскручивал Робин Гуда аршинным шрифтом. И если в Джеффовом списке Квинтэссенций он занял седьмое место, то в рейтинге популярности у гостей – уже третье, и записываться на него следовало за полгода.

Всего пару дней назад Марта заглянула в Пещеру посредством видеокамеры – и тогда все было вроде бы в порядке. Яйцевидный курган, облицованный снаружи и внутри диким камнем, смотрелся вполне средневеково; репатриированные из Саудовской Аравии дубы росли и крепли; человек, наряженный медведем, отлично вжился в образ. С двух сторон – справа и слева – к Пещере тянулись благовоспитанные очереди желающих заглянуть через смотровые окна внутрь. Таким образом Гости знакомились с бытом и обычаями Веселых Стрелков: видели, как Мук Сын Мельника печет хлебы с отрубями и каротином, Вилл Скарлет втирает в свою багровую кожу настой ромашки, а Маленький Джон и его столь же миниатюрные собратья приятно проводят время в своих мини-покоях. Затем экскурсантам показывали тренировки в стрельбе из лука (участие гостей не только возможно, но и желательно) и вели в Яму, где монах Тук прилежно поливал жиром жареного «быка» (охотно поясняя любопытным, что на самом деле это соевый муляж, намазанный клюквенным соком). Наконец гостей провожали на трибуны, и Настоящий Английский Шут в колпаке с бубенцами развлекал их трансэпохальными – средневековыми по форме и злободневными по содержанию – монологами, прежде чем начиналось главное действо: битва (больше похожая на назидательную мистерию) между либералами-рыночниками (Веселыми Стрелками Робин Гуда) и коварным шерифом Ноттингемским, опирающимся на коррумпированную бюрократию и вооруженную до зубов армию.

Значительный вклад Веселых Стрелков в имидж Острова вознаграждался материально. Набирая шайку, рекрутеры протралили лучшие театры; некоторые стрелки даже выговорили себе процент от прибыли. Жили они в роскошных квартирах, а их фан-клуб имел отделения по всей планете, от Стокгольма до Сеула. Что они, с жиру бесятся?

– Говорите.