Англия и Франция: мы любим ненавидеть друг друга

И если бы у них не нашлось дел поважнее, французские военные историки наверняка созвали бы юристов по авторскому праву, потому что тема речи была им до боли знакома. Черчилль, будучи и сам высококлассным военным историком, позаимствовал ее у бывшего французского лидера, Жоржа Клемансо, который мотивировал свои войска в Первую мировую войну, обещая им: «Мы будем сражаться перед Парижем, мы будем сражаться в Париже, мы будем сражаться за Парижем». Но даже самый патриотичный французский солдат вынужден был бы признать, что Черчилль взял скучный учебник по грамматике и превратил его в душещипательный бестселлер.

А тем временем где-то там, во Франции, в промежутках между попытками эвакуироваться вместе с семьей в Британию, очень высокий француз захлебывался от ярости и кричал всем: «Но это же была моя идея!»

Еще в 1920 — 1930-е годы генерал Шарль де Голль одним из первых пропагандировал механизированную войну. Он резко выступал против строительства линии Мажино, считая ее концепцию устаревшей, но его никто не слушал. Он давно призывал Францию тратить деньги на танки и самолеты, а нацисты украли его предложение и потом швырнули ему в лицо. Он оказался чудовищно прав, и вот теперь Черчилль присваивал себе лавры военного стратега. И словно этого было мало, англичанин посмел заявить, что уход из Франции был победой. Все это попахивало тайным сговором между ненавидящими французов немцами и хитрыми, зацикленными на собственном благополучии англичанами.

Де Голль был злым и колючим человеком — и он направлялся в Лондон.

Самый французский француз

Шарль Андре Жозеф Мари де Голль родился 22 ноября 1890 года в семье мелкого аристократа — отсюда и частица «де» в фамилии. Это имя сослужило генералу хорошую службу, поскольку было безукоризненно французским. «Шарль Галльский» — это похоже на имя короля Карла, времен сопротивления галлов нашествию римлян (сопротивление провалилось, но в памяти все равно осталось героическим, как и все французские военные кампании). Если бы этого имени не существовало, его следовало бы придумать для персонажа из комикса «Астерикс».

Маленький Шарль воспитывался в патриотичной семье католиков и был отдан на учебу в Особую военную школу Сен-Сир, основанную Наполеоном. В годы Первой мировой войны он служил офицером в пехотном полку под командованием полковника Петена (будущего главы коллаборационистского французского правительства) и после пятого ранения в 1916 году оказался в лагере для военнопленных в Вердене. После войны, под руководством Петена, он приступил к работе над военно-исторической рукописью «Франция и ее армия», в которой ни разу не упоминалось Ватерлоо.

В общем, трудно было найти более французского француза.

Впрочем, де Голль этого еще не осознавал. Когда он, беженец, прибыл в Лондон 16 июня 1940 года, его, скорее всего, поразил тот факт, что в городе он стал французом номер один. Еще десять дней назад он был членом кризисного правительства, после того как Франция оценила его военные теории и решила, что они все-таки могут пригодиться. Но высокие правительственные чиновники остались дома, чтобы капитулировать. Французские политики не придумали ничего лучше, кроме как прекратить борьбу и предложить Германии Париж в качестве «открытого города», то есть сдать его нацистам ради сохранения исторических памятников.

И вот 17 июня Петен выступил по радио с обращением к нации, которое не имело ничего общего с вдохновляющей речью Черчилля. «С болью в сердце я говорю вам сегодня о том, что надо прекратить борьбу, — сказал он своим войскам. — Этой ночью я обратился к противнику и спросил, готов ли он вместе с нами, как принято между солдатами после честной борьбы, искать возможности для прекращения военных действий».

Ни о каком прекращении военных действий с нацистами не договорились, никаких условий не было выдвинуто, но Петен уже капитулировал.

Французские войска тотчас сложили оружие, и около миллиона солдат пополнили нацистские лагеря для военнопленных. Среди них было около ста тысяч солдат, ранее эвакуированных из Дюнкерка, но вскоре вернувшихся из Англии во Францию.

Капитуляция стала ключевым моментом в англо-французских отношениях. Черчилль объявил о том, бритты выступают за продолжение борьбы (с безопасной позиции на своем острове, оставив Францию в полном дерьме), на что старый англофоб Петен сказал: спасибо, не надо.

В каком-то смысле Франция демонстрировала, что Париж является для нее центром вселенной. Были планы сгруппировать союзные войска на западе и использовать порты Брест и Бордо в качестве баз для контратак при поддержке британцев. Де Голль предлагал эвакуировать французские войска в Африку и на Средний Восток, а потом оттуда двинуться во Францию и ударить по врагу. Там уже находились сотни тысяч французских и колониальных войск, только и ожидавших приказа.