Англия и Уэльс. Прогулки по Британии

в которой я исследую зеленый остров Англси, знакомлюсь с местом рождения Оуэна Тюдора, возлюбленного Екатерины Валуа, сижу на стене фермы и вспоминаю одну из самых романтичных историй; приезжаю в иностранный город Карнарвон и вижу один из самых величественных замков мира.

1

Остров Англси отделен от материка такой узкой полоской воды, что человека с громким голосом можно услышать на другом берегу.

В солнечный день побережье пролива Менай незабываемо красиво. Я смотрел на запад, на зеленые фермерские земли плоского острова, и оборачивался к горам Карнарвоншира, думая, что это место одно из самых прекрасных не только в Великобритании, но и в Европе.

Узкая полоска воды при определенном освещении — ярко-голубая, как море возле Капри, или нежно-зеленая, как вода, омывающая шотландский остров Иона. Вся красота Англси собирается у кромки воды, откуда остров смотрит на материковые горы.

Что может быть труднее для человека, чем построить мост в такой стране, как эта, соединить горы Сноудонии с зелеными полями Англси? Тривиальный мост, быть может, построить было бы легче. Но мост Телфорда — настоящий триумф.

До того как в воздухе повис могучий мост, воды узкого пролива Менай формировали вокруг Моны защитный ров. Только военачальник, нацеленный на победу, повел бы через него армию. А когда вы в первый раз видите Англси, то думаете именно о таком человеке, человеке из глубины веков. Его война против британских друидов способствовала первому попаданию Англси в исторические документы.

Тацит, писавший в первом веке новой эры, утверждал, что завоеванию Клавдием Британии способствовал Светоний Паулин, выдающийся римский полководец, которого во времена Нерона назначили главнокомандующим римским «экспедиционным корпусом» в Британии. Он надеялся подавлением мятежных бриттов добиться не менее блестящего успеха, чем Корбулон, разгромивший парфян в Армении.

«Поставив себе такую цель, — пишет Тацит, — он решил покорить остров Мона, населенный воинственным народом, пристанище недовольных бриттов. Чтобы облегчить доступ к трудным и коварным берегам, он приказал построить плоскодонные лодки. В них он перевез пехоту, в то время как кавалерия перешла на остров либо по мелководью, либо вплавь»[66].

Затем Тацит дает описание острова, каким тот явился римским легионам. Это описание приходит на память, когда стоишь на берегу напротив Англси.

«На берегу стояло в полном вооружении вражеское войско, среди которого бегали женщины, похожие на фурий, в траурных одеяниях, с распущенными волосами, они держали в руках горящие факелы, бывшие тут же друиды с воздетыми к небу руками возносили к богам молитвы и исторгали проклятия. Необычность этого зрелища потрясла наших воинов, и они, словно окаменев, стояли в неподвижности под сыплющимися на тех ударами. Наконец, вняв увещаниям полководца и побуждая друг друга не страшиться этого исступленного, наполовину женского войска, они устремляются на противника, отбрасывают его и оттесняют сопротивляющихся в пламя их собственных факелов. После этого у побежденных размещают гарнизон и вырубают их священные рощи, предназначенные для отправления свирепых, суеверных обрядов; ведь у них считалось благочестивым орошать кровью пленных жертвенники богов и испрашивать их указаний, обращаясь к человеческим внутренностям, и вот, когда Светоний был занят выполнением этих дел, его извещают о внезапно охватившем провинцию возмущении».

Итак, на этот остров, западную оконечность римского мира, пришла весть о женщине, идущей на Лондон с мечом и огнем, — Боудикке. Светоний, позабыв об Англси, повел свою армию назад, чтобы встретиться со свирепыми племенами. Честь покорения Англси впоследствии досталась Агриколе. Форсирование пролива Менай вброд под командованием Светония было, должно быть, известно римской армии, ибо Агрикола обошелся без флота: он обучил солдат плаванию. Его воины могли сражаться в воде и одновременно управлять лошадьми. Римляне дошли до пролива, переплыли через него и взяли остров штурмом.

Через несколько минут я пересек воды, опасные течения которых сдерживали римские легионы, и оказался среди полей, беленых фермерских домов, золотого утесника и тихих улиц. Первая деревня, с незатейливым и доброжелательным названием Лланвайр, озадачивает приезжего, когда он узнает, что это всего лишь сокращение, а на самом деле называется она так:

Лланвайрпуйлгвингиллгорехвирнодробуилландисилиогогох!

Это не шутка. Так и есть! Полное название, однако, никогда не использовалось, хотя в слегка ампутированном виде указывалось в карте географического управления. Почтовый адрес — «Лланвайр П.Г.» или «Лланвайрпуйл».

Я вошел в первый же паб и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Ставлю выпивку тому, кто произнесет полное название этого места.