"Англия: Портрет народа"

Для Фаулза это не имеет значения, а вот апологеты достижений империи, без сомнения, могли бы приводить эти его слова как длинный список всего положительного — господство закона, географические и научные открытия, проявления личного мужества, филолог и авантюрист Бертон и исследователь Африки Спик, миссионер Ливингстон, медсестра Флоренс Найтингейл и исследователь Южного полюса капитан Скотт — для ответных аргументов. Но на два вопроса ответа, похоже, нет. Первое — то, что Британия (противопоставленная Англии, Шотландии и Уэльсу) — политический вымысел. И второе — как только она была изобретена, она постоянно стремилась найти обоснования своему существованию, распространяя везде свое влияние. Успех этого предприятия подтверждают развевающиеся на флагштоках от Оркнейских островов до островов Фиджи красно-бело-синие флаги. Зеленая Англия — нечто совсем другое. По мнению Джона Фаулза, благодаря тому, что Англия, по сути дела, остров, появились люди, «глядящие с севера по-над водой», люди, которые предпочитают практическим опытам наблюдение. А в силу своей географии они были вольны быть пионерами в законе и демократии.

Однако сначала нужно определить, о чем мы говорим. Кое-что из того, что свойственно лишь англичанам, остается неизменными веками, другое изменяется навсегда. Англичан уже не определить по языку, невозможно подобрать им определение как нации: я считаю себя англичанином, хотя я на четверть шотландец и бог еще знает кто, если проследить всю мою родословную. Но каждый из нас, англичан, может составить целый список не хуже Джорджа Оруэлла. В мой собственный — из того, что первым пришло в голову, — вошли бы слова «Я знаю свои права», деревенский крикет и композитор Элгар, магазины «Сделай сам», панки, уличная мода, ирония, энергичная политика, духовые оркестры, Шекспир, свиная кумберлендская колбаса, двухэтажные автобусы, композитор Воэн Уильямс, поэт Донн и писатель Диккенс, колышущиеся тюлевые занавески[11], помешанность на размере женской груди, викторины и кроссворды, деревенские церкви, стены сухой кладки[12], садоводство, архитектор Кристофер Рен и телешоу «Монти Пайтон», добродушные приходские священники англиканской церкви, «Битлз», плохие гостиницы и прекрасное пиво, колокольный звон с церквей, художники Констебль и Пайпер, представление об иностранцах как о людях забавных, драматург Дэвид Хейр и радикальный политик Уильям Коббетт, невоздержанность в возлияниях, Женские институты, блюдо навынос фиш-энд-чипс, карри, любезность и грубость речений, бег по пересеченной местности, портящие вид стоянки туристских трейлеров на прекрасных утесах, оладьи, «бентли», трехколесные «рилайэнт робин» и так далее.

Возможно, все это не есть нечто исключительно английское, но главное, в отличие от критериев чего-то истинно британского, которые сейчас непременно разукрасят, распланируют и проведут с размахом, что три-четыре из этих вещей, взятые вместе, тут же дадут представление о некоей культуре, такой же трудноуловимой, как запах костра в октябрьские сумерки.

Так что, прежде чем англичане снова погрузятся в уныние, стоит отметить как нечто положительное тот факт, что они не тратят много энергии на обсуждение того, кто они такие. Это показатель уверенности в себе: до сих пор англичане не занимались этим, потому что им это было ни к чему. Есть ли в этом необходимость сейчас? В ответ могу лишь сказать, что, похоже, им этого больше не избежать по изложенным выше причинам. У стран, больше всех преуспевающих

в мире — процветающих и живущих в безопасности, — должно быть отчетливое ощущение своей собственной культуры.

ГЛАВА 2 СМЕШНЫЕ ИНОСТРАНЦЫ

По моему разумению, лучшее из того, что есть между Англией и Францией, — это море.

Дуглас Джерролд

Сошедшая на берег в Кале в 1836 году романистка миссис Фрэнсис Троллоп так передает случайно услышанный разговор одного молодого человека, который первый раз отправился во Францию, с более опытным путешественником, умудренным в делах мирских дальше белых утесов Дувра.

— Какой жуткий запах! — поморщился непосвященный новичок, зажимая нос вынутым из кармана платком.

— Это запах континента, сэр, — ответил человек бывалый.

Так оно и было.