"Англия: Портрет народа"

Некоторые из этих причин практического порядка. Во-первых, во многом не в их пользу удаленность от Лондона, законодателя всех мод. Во-вторых, никакого отчетливого «севера» как такового никогда не существовало: это лишь противопоставление Южной Англии, которую представляют обильной, показной, а самое главное — сентиментальной. Юг страны — это в основном графства, торговые города и деревни, которым уже много лет и где давно уже нет никакой вражды. Север Англии — это несколько городов-государств, в основном XIX века. Манчестер и Ливерпуль разделяют каких-то тридцать миль, но по характеру они абсолютно разные: Манчестер — город протестантский, средоточие тяжелой индустрии, а Ливерпуль — портовый город, в котором большая часть населения католики; один — напористая фабрика и торговый город, другой — более спокойный, более ироничный порт. У Манчестера больше общего с Лидсом или Шеффилдом, его соперниками в торговле за Пеннинскими горами, а у Ливерпуля — с Ньюкаслом, чем у того и другого друг с другом. В этих двух городах даже говорят по-разному. И в том и в другом с гораздо большей очевидностью присутствуют положительные черты английского характера — терпимость, индивидуальность, чувство юмора, — чем в каком-либо другом месте, скажем в Винчестере или Солсбери. В каком-то смысле они более верны сохранению «английскости». Но из-за ожесточенного соперничества их рассматривают лишь как отдельные города, постоянно бросающие вызов друг другу и сентиментальному югу.

Более глубокая причина заключается в том, что одновременно с промышленной революцией англичане совершили и контрреволюцию в сознании. Прочтите строки, сочиненные Вордсвортом, когда в 1802 году он сидел на крыше почтового дилижанса, громыхавшего по Вестминстерскому мосту и направлявшегося в Дувр.

Нет зрелища пленительней! И в ком

Не дрогнет дух бесчувственно-упрямый

При виде величавой панорамы,

Где утро — будто в ризы — все кругом

Одело в Красоту. И каждый дом,

Суда в порту, театры, башни, храмы,

Река в сверканье этой мирной рамы.

Все утопает в блеске голубом.

--------

«Сонет, написанный на Вестминстерском мосту 3 сентября 1802 года».

Перевод В. Левика.

Спустя шестьдесят лет такие строки и в голову бы никому не пришли, потому что летом приходилось даже отменять заседания Парламента из-за невыносимой вони с Темзы. В то время, когда по Вестминстерскому мосту проезжал Вордсворт, Лондон был крупнейшим городом Европы, чтобы вскоре стать в четыре раза больше Вены и в шесть раз больше Берлина. И все же он еще мог тронуть душу поэта-романтика. Но по мере того, как люди покидали деревню, столица и другие крупные город вместе с пригородами стали расти ошеломляющими темпами. В 1801 году городским можно было назвать лишь четверть населения Англии. К середине XIX века Англия стала первой страной в истории человечества, где большая часть населения жила в городах. В результате иммиграции из Шотландии и Ирландии и потрясающего уровня воспроизводства населения число жителей страны, составлявшее 9 миллионов в 1801 году, к 1851 году удвоилось, а к 1911 году стало больше еще в два раза.

Города разрастались безвкусными громадами с чисто функциональными целями. В результате города в Англии — одни из самых некрасивых в Европе. Один за другим они появлялись [на теле страны] как бородавки. Когда в 1837 году на трон взошла королева Виктория, в Англии и Уэльсе помимо Лондона насчитывалось лишь пять мест с населением более 100 тысяч человек (за тридцать лет до того таких не было вообще). К 1891 году их было уже двадцать три, и процесс урбанизации стал необратимым. Именно английский писатель Томас де Квинси первым обратил внимание на невиданный феномен красноватого неба над городом — результат промышленного загрязнения. В некоторых из городов покрупнее — Манчестере, Лидсе, Бирмингеме — местные промышленные воротилы, нажившие большие состояния, вложили часть своих богатств в скучившиеся вокруг их фабрик дешевые безвкусные дома. Джозеф Чемберлен, став мэром Бирмингема — города, который стал ему родным, — снес трущобы, взял в свои руки Управление компаниями, поставляющими газ и воду, и муниципализировал водоочистные станции. В результате здоровье населения улучшилось, но — и в Бирмингеме, и кое-где еще — встречающиеся иногда в центральных городских районах картинные галереи или библиотеки лишь подчеркивают царящее вокруг унылое однообразие.