Англия – Россия. Коварство без любви. Российско-британские отношения со времен Ивана Грозного до наших дней

После заключения договора о ненападении между СССР и Германией у англосаксов возник мучительный вопрос: а вообще решится ли Гитлер вторгнуться на восток?

Что же так пугало Лондон при одном только взгляде на Советский Союз? И мощь, и дух, и расстояния. Но в первую очередь то, что СССР уже тогда был одной из крупнейших нефтедобывающих держав, а мир стоял на грани большой войны, в которой решающую роль будет играть техника, а значит – топливо. Уже тогда было понятно: у кого будет бензин, у того будет и главный козырь. Хотел ли Лондон, чтобы этот козырь был в руках Москвы? Да еще в условиях, когда Гитлер никак не мог решиться напасть на СССР? Нет, не хотел. Лондон не хотел, чтобы Советский Союз победил в этом предвоенном противостоянии ресурсов. Он также не хотел и победы Гитлера, хотя такой исход Лондон тоже рассматривал.

Дело в том, что нацистская Европа уже произвела для вермахта колоссальное количество танков, бронетранспортеров, вездеходов, автомобилей и мотоциклов на английские и американские кредиты, и это позволило Гитлеру разрабатывать планы самых стремительных и мощных военных кампаний. Эта механизированная армада потребляла невероятное количество топлива, поэтому наличие нефти у Гитлера означало победу, а отсутствие нефти означало поражение. Своей же нефти у Германии практически не было. Вот британцы и подумали, что, напав на Советский Союз, Гитлер в первую очередь захватит богатый на нефть советский Кавказ, потом возьмет Москву, а потом пойдет на Лондон и никто его тогда не остановит.

Как, по логике нормальных людей, должны были поступить англичане и их союзники французы, которые уже год как воевали с Гитлером, а с СССР вели переговоры о взаимопомощи? Казалось бы, ответ прост – нужно создать военную коалицию, чтобы вместе не дать нацистам напасть на СССР и захватить Кавказ, тогда и угрозы Великобритании не будет. Однако это логика нормальных людей. Но, как мы знаем, логика нормальных людей, то есть порядочность, для Лондона всегда была признаком слабости. Для Великобритании всегда были важнее ее собственные интересы, а главный интерес у Лондона всегда был только один – ослабление, расчленение, уничтожение России. Даже тогда, в 1940 году, было понятно, что Гитлер для Великобритании – ситуационный противник. В то время как Россия – ее вечный противник. Именно тогда британцы и решили не помогать России накануне нападения Гитлера, а, наоборот, воспользоваться ситуацией, чтобы добить ее. Генерал Шарль де Голль, представитель французской политической и военной элиты, уже после войны писал: «В то время Лондон, а вместе с ним и Париж считали Советский Союз более реальным и опасным врагом, чем гитлеровскую Германию».

Итак, Лондон предлагает немыслимое: накануне похода Гитлера на Советский Союз ударить нам в спину, разбомбить кавказские нефтепромыслы. Не защитить, а уничтожить будущего союзника по антигитлеровской коалиции. В Британском национальном архиве сохранился документ, подтверждающий, что такие подлые планы действительно разрабатывались Лондоном.

Это письмо французского премьер-министра Поля Рейно британскому правительству от 25 марта 1942 года, которое является неопровержимым доказательством того, что не Гитлер, а именно Великобритания и Франция намеревались нанести по СССР первый удар. Поль Рейно писал: «Решительные операции на Черном и Каспийском морях необходимы союзникам в первую очередь, чтобы парализовать всю экономику СССР до того, как рейху удастся использовать ее в своих интересах».

Однако англичане были бы не англичанами, если бы, придумав этот предательский план, в последний момент не подставили бы вместо себя кого-нибудь другого под его исполнение. В данном случае теми, кто должен был таскать из огня эти подлые каштаны для Лондона, оказались французы. Британцы убедили французов, что именно во французских штабах должен быть утвержден план нанесения удара по Советскому Союзу. И французы согласились.

Планировалась бомбежка бакинских нефтяных месторождений французской авиацией, базирующейся в Сирии, а военно-морским силам Франции предписывалось организовать перехват танкеров с советской нефтью. Эта англо-французская операция получила кодовое название «Копье» (в некоторых источниках – «Щука»).