Английская поэзия

Двенадцать месяцев в году,
Считай иль не считай.
Но самый  радостный  в году
Веселый  месяц май.

Вот едет,  едет  Робин  Гуд

По травам,  по лугам
И  видит старую вдову
При  въезде  в  Ноттингам.

—  Что  слышно,  хозяйка,  у  вас  в  городке?  —

Старуху  спросил  Робин  Гуд.
—  Я  слышала,  трое моих сыновей
Пред казнью священника ждут.

—  Скажи  мне,  за что осудил  их шериф?

За что,  за  какую  вину:
Сожгли  они  церковь,  убили  попа,
У мужа отбили  жену?

—  Нет,  сударь,  они  не  виновны  ни  в  чем,

—  За что же  карает их суд?
— За то,  что  они  королевскую лань
Убили  с  тобой,  Робин  Гуд.

— Я  помню тебя и твоих сыновей.

Давно я  пред ними  в долгу.
Клянусь  головою,  —  сказал  Робин  Гуд,  —
Тебе я в беде помогу!

Вот едет,  едет Робин  Гуд

Дорогой  в  Ноттингам
И  видит:  старый  пилигрим
Плетется по холмам.

—  Что слышно  на  свете,  седой  пилигрим?  —

Спросил  старика  Робин  Гуд.
—  Трех братьев у нас  в  Ноттингамской тюрьме
На смерть в эту ночь поведут.

—  Надень-ка  одежду  мою,  пилигрим.

Отдай-ка свое  мне тряпье,
А вот тебе сорок монет серебром  —
И  пей  за здоровье мое!

—  Богат твой  наряд, — отвечал  пилигрим,  —

Моя одежонка худа.
Над старым в беде и  над нищим  в нужде
Не  смейся,  сынок,  никогда.

—  Бери,  старичок,  мой  богатый  наряд.

Давай  мне одежду свою,
И двадцать тяжелых монет золотых
Тебе я  в  придачу даю!

Колпак пилигрима надел  Робин  Гуд,

Не  зная,  где  зад,  где  перед.
—  Клянусь  головой,  он  слетит с  головы,
Чуть дело до дела дойдет!

Штаны  пилигрима  надел  Робин  Гуд.

Хорошие были штаны:
Прорехи  в  коленях,  прорехи  с  боков,
Заплата  пониже  спины.

Надел  Робин  Гуд башмаки  старика

И молвил:  —  Иных узнают
По  платью,  а этого  можно узнать,
Увидев,  во  что он  обут!

Надел  он  дырявый,  заплатанный  плащ,

И только осталось ему
Клюкой подпереться да взять на плечо
Набитую хлебом суму.

Идет,  хромая,  Робин  Гуд

Дорогой  в  Ноттингам,
И первым  встретился ему
Шериф  надменный  сам.

-   Спаси  и  помилуй,  — сказал  Робин  Гуд.  —

На  старости  впал я в  нужду.
И если ты честно заплатишь за труд,
К тебе в палачи я  пойду!

-   Штаны  и  кафтан ты  получишь,  старик,

Две  пинты  вина  и  харчи.
Да пенсов тринадцать деньгами я дам
За то,  что  пойдешь в  палачи!

Но  вдруг повернулся  кругом  Робин  Гуд

И  с камня  на камень  — скок.
-   Клянусь  головою,  — воскликнул  шериф,
Ты бодрый  еще старичок!

—  Я  не  был,  шериф,  никогда  палачом,

Ни  разу не  мылил  петлю.
И будь я  в аду,  коль на службу пойду
К тебе,  к твоему королю!

Не  так уж я  беден,  почтенный  шериф.

Взгляни-ка на  этот мешок:
Тут хлеба краюшка,  баранья  нога
И  маленький  звонкий  рожок.

Рожок подарил  мне мой друг Робин  Гуд.

Сейчас  от него я  иду.
И если рожок приложу я к губам,
Тебе протрубит он беду.

—  Труби,  —  засмеялся  надменный  шериф,

Пугай  воробьев и  синиц.
Труби  сколько хочешь,  покуда глаза
Не  вылезут вон  из глазниц!

Протяжно  в рожок затрубил  Робин  Гуд,

И  гулом  ответил простор.
И видит шериф:  полтораста коней
С окрестных спускаются гор.

И  снова в рожок затрубил  Робин  Гуд,

Лицом повернувшись к лугам,
И видит шериф:  шестьдесят молодцов
Несутся верхом  в  Ноттингам.

— Что  это за люди?  — воскликнул  шериф.

— Мои! — отвечал  Робин  Гуд.  —
К тебе  они  в гости явились,  шериф,
И даром домой  не уйдут.

В ту ночь отворились ворота тюрьмы,

На волю троих отпустив,
И вместо охотников трех молодых
Повешен  один  был  шериф