Английская портниха

Лондона Ады больше нет. В лондонских районах, где до и после войны жили рабочие, позднее начался процесс стратификации по роду занятий и статусу. Коттеджи на Сид-стрит и прилегающих Рупелл-стрит и Уиттелси-стрит в народе называли «улицами белых занавесок», хотя белые тюлевые шторы очень недолго оставались белыми. Улицы вдоль Темзы были средоточием вредных промышленных производств с зашкаливающим уровнем загрязняющих выбросов. Район, где жила Ада, населяли семьи «респектабельных» рабочих, трудовой аристократии – мужчин с технической специальностью и постоянным заработком, которые могли себе позволить арендовать дом целиком, представив домовладельцу три рекомендации. Их жены имели возможность не работать (впрочем, они нередко брали работу на дом), свой статус они маркировали особой чистотой жилья, отскабливая крыльцо и тротуар вокруг, полируя порог красной мастикой или выводя белой краской полукруг на крыльце и за порогом.

Стремление Ады к самосовершенствованию было типичным для того времени. В 1936-м обучение в средней школе продлили до пятнадцатилетнего возраста, однако в большинстве своем дети рабочих получали лишь начальное образование. Тяга к образованию была ощутимой, что послужило импульсом к возникновению различных институтов, например Политехнического института в Бороу с вечерними образовательными курсами, профессиональными, академическими и рекреационными. Здания института, расположенные на Сид-стрит и соседних улицах, не пострадали от бомбардировок. Бороу – район, прилегающий к Темзе на юге и граничащий на севере с Сити, финансовым центром Лондона, – ныне славится кулинарными деликатесами. Но в то время это было место обитания рабочего класса с островками как респектабельности, так и крайней бедности.

И последнее: юридическая система в 1947-м оставалась косной, формальной и женоненавистнической. Женщин среди присяжных, судей, адвокатов и прокуроров не водилось, и антигерманские настроения сразу по окончании Второй мировой войны были весьма сильны. До принятия «Акта о юридической помощи и консультации» в 1949 году (в общем контексте социальных реформ послевоенного лейбористского правительства Британии) подсудимые без средств, будучи не в состоянии нанять адвоката, рассчитывали лишь на добрую волю юристов. У Ады, скорее всего, не могло быть иного защитника, кроме молодого неопытного юриста, представлявшего ее интересы безвозмездно с целью набраться профессионального опыта и продвинуться по карьерной лестнице. Линия защиты, выбранная им, подпадала под закон о провокации в том архаичном и гендерном виде, в каком он тогда существовал; позднее этот закон был пересмотрен. Словом, у Ады не было шансов.