Английская свадьба

Пока мы с Джеймсом завтракаем, по телику показывают преинтересную передачу про морских свинок. Я вообще-то не большой их знаток и любитель, но тут смотрю затаив дыхание. История такова: в Англии на них проводились медицинские опыты – чтобы изучать действие лекарств. Одна старинная семья традиционно растила этих свинок, а потом поставляла их для опытов в лаборатории. При этом свинки у нее жили в чистоте, тепле и сытости. Так вот, английские борцы за права животных сделали жизнь этой семьи невыносимой: калечили и поджигали машины, писали гадости на доме, засыпали угрозами. Семья не сдавалась: помимо того что этот бизнес приносил им деньги, они верили, что людей надо лечить, а чтобы правильно лечить, этому нужно учиться, хоть и на морских свинках. Закончилось все плохо. Борцы за права животных раскопали могилу интеллигентной старушки – недавно похороненной бабушки нынешних владельцев бизнеса, – выкрали ее труп и объявили, что не вернут, пока семья не прекратит продолжать выращивать свинок. Семья тогда, конечно, сдалась и заявила, что все, они закрывают ферму. И тут же научно-исследовательские лаборатории впали в панику и бессилие – возникли проблемы с возможностью экспериментировать, а значит, спасать в будущем людей. Теперь морских свинок вынуждены привозить из-за границы…

После завтрака Джеймс вычитывает в местной газете, что сегодня в окрестностях Свонеджа будет экскурсия со специалистом по дикорастущим цветам, и мы решаем к ней присоединиться. Все экскурсанты одеты в нарядные свежевыглаженные блузки и брючки, чистые и новые на вид кроссовки или сандалии. Дамы – с хорошими прическами: будто из парикмахерской прямо сюда, в поход. И вот мы все, человек двадцать, в течение двух часов ходим по полям и лугам за стариканом, который вдруг останавливается, замирает и восклицает: “Боже мой, вы посмотрите на этот редкостный экземпляр!” И тыкает в крошечный цветок, подозрительно смахивающий на лютик. И начинает рассказывать про него всякие подробности, а остальные окружают несчастное растение и по очереди наклоняются к нему, чтобы получше рассмотреть. Затем его фотографируют, взволнованно обмениваются впечатлениями, а мне так кажется – трава и трава, почти не отличается от нашей среднерусской, которую так охотно жуют коровы. Выяснилось, правда, что в этих местах (это на юге-то Англии!) встречаются разновидности орхидей (на мой взгляд, что-то вроде маленького львиного зева) и других редких растений, о чем я никогда в жизни не догадалась бы, не попади я на эту экскурсию.

В какой-то момент наша группа подходит к ступенькам, встроенным в покатый склон, – чтобы спускаться-подниматься было удобнее. К ним с другой стороны в это же время подтягивается большое семейство, и я с удовольствием наблюдаю такую картину: вместо того чтобы бочком просочиться по этой лестнице мимо друг друга, все принимаются уступать друг дружке дорогу и ждать, пока спустится или поднимется другой (одновременно с кем-нибудь еще по лестнице спускаться и подниматься здесь не принято). Все это вносит в передвижение нашей группы сумятицу, и времени на такую простую вещь уходит довольно много. Я к тому моменту знаю, что, если вы вдруг решитесь не дожидаться, а ступите на лестницу с кем-нибудь уже находящимся на ней (по привычке или очень спеша), нужно делать дико смущенный вид и многократно извиняться, иначе ваш поступок будет выглядеть очень и очень грубым.

Под конец экскурсии мы с Джеймсом отбились от группы и пошли гулять самостоятельно. Идем по тропе посреди чьего-то поля с изумительными видами на море и холмы напротив, и меня не покидает чувство, что здесь нас вообще-то быть не должно, это ведь частные владения. Я делюсь своими опасениями с Джеймсом, а он смеется и говорит, что в Англии есть такое понятие – public right of way. Значит это что-то вроде “официально разрешенная для всех тропа”. То есть гулять по ней могут все, и неважно, что она проходит прямо под окнами чьего-то замка, по частному пшеничному или даже по гольфовому полю. Эти тропы существуют веками; многие – с тех пор, когда еще не было железных дорог и автомобилей и добраться куда-либо можно было только пешком или на лошади. Их можно найти в специально публикуемых картах, и есть даже общества рэмблеров – “прогуливающихся”, которые ходят по всем этим тропам и следят, чтобы они не зарастали. “Так что ничьих прав собственности мы не нарушаем, и никто нас отсюда не может прогнать!” – авторитетно заявляет Джеймс.