Английские бунтари

Рабочие очень скоро получили возможность воочию убедиться в истинных достоинствах “реформированного парламента”, с их же помощью избранного в 1832 г. Именно это правительство в 1834 г. организовало позорное судилище над “толпаддлскими мучениками” и приняло пресловутый Закон о бедных, который полностью изменил систему обеспечения пособиями беднейших слоев населения. Бедность, указывалось в нем, порождается главным образом “мошенничеством, ленью и расточительством” тех, кто считает получение приходского пособия своим неотъемлемым правом и совершенно не думает о том, каким бременем это ложится на плечи налогоплательщиков. Изъяв пособия по бедности у местных приходов и передав их в ведение специальных государственных органов, новый закон одновременно постановлял, что лицам или семьям, неспособным обеспечить себе прожиточный минимум, надлежит обращаться с просьбой о приеме их в работные дома, где им будет обеспечена пища, кров и содержание.

Все нуждающиеся, независимо от того, вызвано ли это временной безработицей, болезнью или преклонным возрастом, считались “пауперами” (нищими) и направлялись в работный дом в виде наказания; к ним там и относились соответственно — как к лишенным гражданских прав преступникам. Условия жизни в работных домах были ужасными: жалкие порции умышленно грубой и плохо приготовленной еды вызывали только отвращение; детей отделяли от родителей и воспитывали в отдельном корпусе как сирот; и молодые, и пожилые супружеские пары разделяли (чтобы предотвратить рождаемость), поэтому прожившие всю жизнь вместе муж и жена виделись друг с другом только на расстоянии во время приема пищи в столовой или молитвы в церквушке работного дома; о пиве и табаке можно было только мечтать; без письменного разрешения управителя не допускались никакие свидания с родственниками или друзьями; все трудоспособные были обязаны работать. Кого только нельзя было встретить среди обитателей работных домов — людей нормальных и умственно отсталых, калек и здоровяков, беременных женщин и молоденьких девиц, грудных детей и глубоких стариков.

Частые периоды безработицы, а следовательно, и практическая невозможность делать достаточные сбережения на “черный день” или на старость, вынуждали большинство рабочих рано или поздно прибегать к помощи приходского пособия, особенно при достижении ими преклонного возраста, и раньше эта жестокая закономерность понималась всеми. Теперь же реформированный парламент предлагал им взамен еще более жестокую, бездушную, бесчеловечную систему, являвшую собой не что иное, как лишение свободы при жизни и униженную безымянную могилу на кладбище нищих после смерти. Как тут не вспомнить историю Оливера Твиста и выражение неподдельного ужаса на лице мистера Лимкинса, когда он переспросил надзирателя: “Еще каши?… Так ли я вас понял: он попросил еще, после того как съел полагающийся ужин?” (Весь ужин, напомним, состоял из крошечной мисочки жидкой каши.)

Со временем новая система, невзирая на массовое сопротивление (особенно на индустриальном севере), все-таки была введена по всей стране, вызывая у трудового люда ужас и чувство безнадежной обреченности, для чего в известном смысле она и была задумана власть имущими. Многие рабочие предпочитали голодать и даже умереть, нежели оказаться в ненавистных работных домах. “Если они хотят умирать, туда им и дорога. Лишними дармоедами меньше” — эту точку зрения мистера Скруджа* целиком разделяло и правительство Англии.

* Мистер Скрудж — герой рассказа-притчи Чарлза Диккенса “Рождественская песнь в прозе” (1843), входящего в цикл “Рождественских рассказов” писателя. Основной смысл этих повестей, правдиво живописующих тяжелое положение английских трудящихся, вопиющее социальное неравенство, заключался в показе читателям возможности ликвидации такого положения путем воздействия высоконравственного примера и соответственно исправления “дурных” характеров, а также с помощью вмешательства мистических сил. Так и алчный капиталист Скрудж, циничные слова которого цитирует Ч. Поулсен, неожиданно превращается на старости лет в добродушного филантропа, готового во всем помочь беднякам. Увы! — наивные надежды великого английского писателя не сбылись на его родине даже сейчас, полтора столетия спустя. Прим. изд.

Постепенно рабочий человек все больше и больше приходил к убеждению, что помочь ему мог только такой парламент, в котором большинство составляли бы представители его собственного класса. Если это свершится, наивно полагал он, то рано или поздно на земле наступит золотой век, когда миром будет править не эгоизм личности, а высший социальный интерес. Требование всеобщего избирательного права и справедливого представительства в органах государственной власти стало главнейшим политическим вопросом страны, отодвинув все остальное на второй план.