Английские бунтари

* Попытки практического осуществления идеи общности имуществ (условно их можно назвать раннекоммунистическими) делались в Европе и до Уинстэнли, в частности сектой беггардов во Фландрии в XIII в., сектой хилиастов во главе с Мартином Гуской (1419-1421 гг.) и его последователями, адамитами,в Чехии и т.д. Прим. ред.

В апреле 1649 г ., спустя два месяца после казни Карла I, жители прихода Уолтон-на-Темзе в графстве Суррей с удивлением увидели небольшую группу простолюдинов (около десятка семей), разбивших лагерь на пустыре у холма св. Георгия. Они соорудили несколько грубо сколоченных жилищ, загон для скота и начали вспахивать землю — причем все это принародно утром воскресного дня! На вопрос, кто, собственно говоря, они такие и чем здесь занимаются, один из них спокойно объяснил, что они — диггеры, или истинные левеллеры, создающие народную коммуну. По его словам, диггеры стремились избавиться от нормандского ярма и вернуть народу землю, которая раньше принадлежала всем, но затем была у них украдена. В их намерения совершенно не входило посягать на чью-либо собственность или владения, единственное, чего они добивались, — это справедливого использования общих, невозделываемых земель без какого-либо принуждения или насилия, а исключительно силой братской любви, убеждения и личного примера. Любой человек, говорили они, может присоединиться к коммуне, разделив с ее членами хлеб и все имеющееся в их распоряжении имущество.

Так появилось первое документально зафиксированное коммунистическое поселение в Англии, бесспорным лидером, глашатаем и идейным вдохновителем которого стал Джерард Уинстэнли.

О деталях биографии Уинстэнли известно совсем немного. Сын торговца из городка Уиган (графство Ланкашир), родившийся, по неподтвержденным данным, в 1609 г ., он перебрался в Лондон с целью приобщиться к торговому делу и со временем открыть собственный мануфактурный цех. Однако к 1643 г . коммерческие устремления Уинстэнли потерпели фиаско, и ему пришлось зарабатывать себе на жизнь, нанявшись пастухом в графстве Суррей.

Похоже, что он еще в ранней юности попал под влияние баптистов, поскольку впоследствии полностью разделял неприятие ими идеи организованной общенациональной веры, которую людям навязывают с младенчества (баптисты отвергали крещение детей, признавая только добровольное присоединение к вере взрослых людей). Уже в зрелом возрасте Уинстэнли написал серию религиозных памфлетов, в которых развивал идею своеобразного рационального гуманизма, но без персонифицированного бога и спасителя, без рая и ада. Воспринимая бога как “разум в самом себе”, он тем не менее не отрицал “озарения свыше” или “внутреннего голоса”, звучавшего для любого, кто искренне желал его услышать.

Попытки рационалистически осмыслить происходящее неизбежно привели Уинстэнли к анализу человеческих взаимоотношений и проблем политического развития. Для него суть вопроса заключалась отнюдь не в праве каждого избирать и быть избранным в те или иные органы власти, на что претендовали левеллеры. Нет, утверждал он, ведь и в этом случае богатые будут по-прежнему владеть землей и ее плодами, а бедные будут вынуждены гнуть на них спину. Каким бы добрым ни был закон, что бы он ни гласил, но между теми, кто использует чужой труд в целях собственной наживы, и теми, кто вынужден продавать свой труд, чтобы не умереть от голода, нет и не может быть истинного равенства. Главным препятствием для правления, основанного на справедливости и братской любви, был и остается извечный конфликт интересов, порождаемый наличием или отсутствием собственности. Земля не принадлежит никому в отдельности, она — наследие всех людей, которого большинство из них были лишены силой или обманом: “Беднейший из бедняков обладает точно таким же правом на землю, как и богатейший из богачей”. Неимущему любая политическая свобода сама по себе мало что дает. “Истинная свобода кроется в том, откуда человек добывает себе пропитание… т.е. в пользовании землей. Человеку лучше вообще не иметь тела, чем быть не в состоянии это тело прокормить”.