Английские бунтари

В 1811 г., когда парламент в очередной раз отверг петицию ткачей, просивших установить минимум заработной платы лишь немногим выше “уровня нищеты”, просители обратились ко всем подписавшим ее с риторическим вопросом: “Если бы вы обладали 70 тысячами голосов… отнеслись бы к вашей просьбе с таким невниманием, если не сказать равнодушием? Мы полагаем, что вряд ли”. Так в сознании широких народных масс постепенно укреплялась мысль о необходимости всеобщего избирательного права и представительства трудового люда в палате общин и других органах власти. Постепенно? Но ведь на это уйдут долгие годы, в то время как активными действиями, казалось, можно было уже в ближайшее время добиться решения ряда наиболее болезненных проблем. К тому же после серьезных беспорядков власти нередко шли на определенные уступки с целью “успокоения страстей”.

Наглядным примером подобной политики умиротворения могут служить ноттингемские волнения 1799 г ., возникшие после того, как парламент вновь отверг очередную петицию городских чулочников о введении минимальной заработной платы. Узнав об отказе, собравшиеся на улицах города разгневанные жители в ярости начали бить окна и громить дома власть имущих, врываться на фабрики и безжалостно крушить ткацкие станки. На рыночную площадь была принесена чулочно-ткацкая рама, и в присутствии множества людей ее демонстративно разломали на мельчайшие куски. Беспорядки длились несколько дней, в течение которых улицы Ноттингема непрерывно патрулировались вооруженными отрядами солдат; 300 констеблям после приведения их к присяге были даны особые полномочия по наведению порядка. Перепуганные промышленники неофициально связались с ткачами и городскими властями, выразив свое согласие немедленно повысить ставки заработной платы и улучшить условия труда. Беспорядки тут же прекратились.

В 1811 г. владельцы чулочных фабрик ноттингемского района стали получать письма, требования и “советы” угрожающего содержания с подписью “король Лудд” или “Нед Лудд” и символическим обратным адресом “Шервудский лес” или “Шервудский замок”.

Кто был этот загадочный “король Лудд” и существовал ли таковой, вообще осталось неизвестным, но одно было ясно — в стране действовала мощная тайная организация, возглавляемая либо сильной личностью, либо группой смелых людей. Возможно, они позаимствовали это имя у легендарного короля Лудда, который, как гласили древние предания, завоевал Лондон и построил там Лудгейт задолго до прихода римлян, а возможно, у некоего Неда Лудда — работавшего на чулочной фабрике слабоумного паренька, который, как свидетельствовала молва, в знак протеста против несправедливости и гонений первым разбил чулочно-ткацкие рамы. “Шервудский лес” или “Шервудский замок”, пожалуй, следовало воспринимать как намек на некогда обитавшего там защитника обездоленных, веселого разбойника Робин Гуда. Во всяком случае, немало простых людей искренне верили в то, что такой герой, Лудд, действительно существовал и что он поклялся посвятить свою жизнь защите интересов бедного люда. Кем бы они ни были на самом деле, луддиты быстро стали реальной силой в графствах Ноттингемшир, Ланкашир и Йоркшир, причем силой, способной при необходимости собирать крупные отряды вооруженных, дисциплинированных и полных решимости людей, силой, которую поддерживало и уважало большинство трудового населения страны.

Раньше всего луддиты появились среди ноттингемских чулочников. Это были искусные мастера, отдавшие долгие годы обучению ткацкому ремеслу и, как правило, работавшие на так называемых узких рамах. Затянувшаяся война и бесконечные блокады сильно подорвали их экономическое положение, поскольку производимая ими продукция предназначалась в основном для европейских рынков. К тому же на некоторых фабриках владельцы постепенно стали вводить “широкие” рамы, работа на которых уже не требовала высокой ткацкой квалификации: на них вязались не цельные изделия, а полотна полуфабриката, которые затем разрезались на части и сшивались по форме.

Изготовленная по такой технологии продукция не отличалась высоким качеством и довольно быстро рвалась по швам, но зато она была дешева и прекрасно расходилась на внутреннем рынке. Это нововведение, естественно, сопровождалось снижением оплаты труда ткачей-надомников, и тогда луддиты организовали налеты на эти фабрики, круша и ломая широкие рамы и уничтожая всю изготовленную на них продукцию. Всего за несколько недель их стараниями была поломана тысяча широких рам и в клочья изорваны огромные запасы полуфабрикатов.

Обычно луддиты действовали по простой и незамысловатой схеме, чем-то напоминавшей тактику ограниченной партизанской войны: они тайно собирались ночью небольшими вооруженными отрядами, врывались на заранее намеченную фабрику, разбивали или сжигали станки и мгновенно исчезали в ночи. В результате таких набегов фабричное производство тканей резко упало, зато существенно возросли цены на ткацкие изделия, доходившие до двух шиллингов за дюжину чулочных пар.