Английские бунтари

Луддиты утверждали, что действуют в рамках закона, ибо еще король Карл II специальной хартией уполномочил ткацкую “Фреймуорк ниттерс компани” осматривать готовую продукцию и уничтожать все, что не соответствовало установленным стандартам. А значит, и они, избирательно уничтожая недоброкачественные товары (а заодно и производившие их станки), в принципе ничем не нарушают закон. Однако мировые судьи такую трактовку закона категорически отвергли, в подтверждение чего направили в Ноттингемшир две тысячи вооруженных солдат.

За самовольную порчу промышленного оборудования предусматривалась депортация в австралийские лагеря для осужденных преступников на срок до 14 лет (именно к такому сроку наказания были приговорены семь ноттингемских луддитов в марте 1811 г.). Но парламенту эта мера наказания показалась слишком мягкой, и он усилил ее до смертной казни. В палате общин мало кто из депутатов возразил против нового законопроекта; зато в палате лордов луддиты неожиданно для всех нашли страстного защитника в лице поэта лорда Байрона, который в своей знаменитой речи сказал:

“Осознаем ли мы свои обязанности по отношению к толпе? Ведь кто, как не толпа, гнет спину на наших полях, трудится в наших домах, служит в наших армии и флоте? Они дали нам возможность бросить вызов всему миру, однако, доведенные до отчаяния бедственным положением и пренебрежительным отношением к их нуждам, они же могут бросить вызов вам самим. …Представьте, что ждет кого-либо из этих несчастных, какими я их видел — изможденных от постоянного недоедания и замкнувшихся в себе от беспросветного отчаяния, — когда его поставят перед судом за нарушение этого нового закона? 12 жаждущих крови мясников вместо присяжных заседателей и очередной Джеффрис* вместо судьи!”

Однако страх перед виселицей не остановил луддитов. Нападения на фабрики продолжались, распространившись даже на графства Ланкашир и Йоркшир. Чаще всего во время своих ночных рейдов подданные “короля Лудда” крушили станки при помощи тяжелого кузнечного молота, прозванного в народе по имени его создателя Эноха Джеймса “верзилой Энохом”; при этом в такт взмахам они обычно скандировали:

Великий, смелый, гордый.

Вперед зовет нас Энох,

И вздрагивают горы

От наших взмахов гневных.

Многие хозяева превратили свои фабрики в маленькие крепости, оставляя в них на ночь всех, кого могли — вооруженных приказчиков, мастеров, партнеров, солдат. В результате таких мер предосторожности происходили кровавые стычки, в которых нередко применялось огнестрельное оружие.

Некий мистер Бертон из г. Миддлтона, “доблестно” защищая свои станки, убил пять луддитов, за что их товарищи сожгли его дом, а на него самого было совершено покушение. Акции луддитов нередко сопровождались вспышками протеста горожан против дороговизны цен на продукты питания, и в ряде случаев купцы были вынуждены снизить цены на хлеб и картофель.

В графстве Йоркшир луддиты объявили войну так называемым обстригным рамам, на которых неквалифицированные ткачи выполняли работу квалифицированного “стригаля” по подравниванию готовой ткани. Владельцы фабрик стали получать от “короля Лудда” угрожающие письма приблизительно следующего содержания: “…обращаю ваше внимание на то, что, если они (обстригные рамы. — Прим. перев.) не будут разобраны до конца следующей недели, я пошлю одного из своих заместителей с отрядом по меньшей мере в 300 человек, чтобы их разбить… На случай же, если вы осмелитесь в них стрелять, им приказано убить вас”.

Поздними вечерами луддиты тайно собирались в лесу или на уединенных опушках; там они обсуждали детали предстоящего набега, а затем, зачернив лица сажей, отправлялись на дело, которое нередко заканчивалось кровопролитием. В дороге они подбадривали себя песнями, например такой:

Темной ночью, когда тихо,

И луна в холмы сползла.

Отправляемся мы пикой

И мечом вершить дела.

Неоднократные попытки властей внедрить в движение луддитов провокаторов и доносчиков с целью выявить его руководителей или спровоцировать их атаковать заранее подготовленные объекты-ловушки, где их можно было бы пленить и отправить на виселицу, в общем оказались бесплодными. Со временем большинство мелких фабрикантов сдались и демонтировали новое оборудование, предоставив бороться с луддитами владельцам более крупных и сильных предприятий. Один из них — некий Уильям Хорсфолл — даже установил на территории своей фабрики пушку, пробив для нее амбразуру в стене. (Правда, впоследствии его самого все-таки убили.) А уже известный нам Уильям Картрайт приготовился к возможной (или, вернее сказать, неизбежной) встрече с луддитами, как к настоящему сражению: во дворе расположилось подразделение вооруженных солдат, на лестницах и в проходах были раскиданы острозубые “ежи”, на крыше установили опрокидывающийся чан с серной кислотой; сам он не покидал фабрику ни на одну ночь.