Английские эротические новеллы

Дорога шла через темный лес и мать-настоятельница стала шептать дополнительные молитвы, чтобы уберечься от разбойников и прочей нечистой силы. Разбойники были большей частью крестьяне, вынужденные вести такую отчаянную бродячую жизнь из-за жестоких лесных и земельных законов. К сожалению, молитвы не помогли.

— Какая встреча! — разбойники остановили повозку и сорвали клобук с ее головы. — Глядите-ка, святая курочка, собственной персоной, а какая хорошенькая!

Первый, уродливый широкоплечий мужчина с жестокими и хитрыми глазами и копной рыжих волос, помахивал огромной дубиной, вырезанной из ствола молодого дубка. Казалось, он был готов размозжить голову любому встречному, и монашеское одеяние ничуть не смутило негодяя.

— Остановитесь, грешники! — Изольда пыталась урезонить разбойников. — У меня нет денег!

— Да когда деньги бывают у вашей братии! — Другой, угрюмый и рыжебородый, с жестким взглядом и твердым ртом, держал в руках тяжелую окованную железом дубинку с огромными шипами на конце. Время от времени рыжебородый крутил ее в воздухе. — Тащите ее и повозку в лес!

Еще несколько разбойников стояли поодаль, наблюдая за добычей и за дорогой. Путь к бегству был отрезан.

— Впрочем, довольно церковники попили нашей крови! — Казалось, он едва удерживался, чтобы не размозжить голову матушке Изольде. — Согнали нас с земли, которую мы поливали потом и кровью и засадили ее деревьями! Теперь нам нечем кормить жен и детей! И как Бог такое терпит?

Ну, так монашке ответ держать по всей строгости нашего лесного закона! — веселились разбойники, пустив по кругу микстуру аптекаря. — Нет денег, зато есть все остальное!

— У самой красивой розы самые длинные шипы, — третий негодяй, веснушчатый, с щедро украшенным оспинами лицом, кряжистый, плотный, с волосатой грудью и жилистыми руками, — тихо, монашка! Ты предстала перед лесным судом, честным и справедливым. Не заставляй нас прибегать к методам дознания по-королевски!

«Только не это! — Матушка Изольда похолодела от ужаса. — Слухи о том, как прокурор добыл у Анны Болейн сведения о заговоре, ползли по всей Англии. Пытки, были официально запрещены, но заплечных дел мастера без работы не сидели ни дня!»

— Монахи все виновны перед Богом и людьми за разврат и мучения мирян! — В компании был и совсем молодой человек, воплощение миловидности и изящества. Судьбе было угодно, чтобы один из незаконнорожденных детей Алисин и рыцаря Мартина попал в разбойничью шайку. — У нас найдется крепкая пеньковая веревка в качестве подарка!

Молодой человек был рыжеволос, с кожей нежной, как у женщины.

«Понятно, что он делает в шайке! — Подумала монашка. — Содомия и разбой неразделимы!»

— Давненько мы не щупали монашек! — Веселись негодяи.

Матушка Изольда почувствовала, как бесстыдные мужские руки подвергли ее самому тщательному обыску. Молодой парень остекленевшим взглядом уставился монашке в лицо, приблизился вплотную и ощупывал уже двумя руками.

— Какая птичка попалась в наши сети! — его руки спускались все ниже. — Ох, и крепкое же у нее пойло во фляжке!

Влажные от похоти пальцы насильника, скользнув по гладкому лобку, оказались в потаенном местечке.

— Смотрите, — один из разбойников отобрал четки у матушки, — смотрите, на крестике читается «Credo», на каждой крупной бусине — «Отче наш», на каждой маленькой бусине — «Аве, Мария»! Очень дорогая вещица!

Ноги у монашки подкосились и отказались служить. Атаман забрал четки себе, и лесные братья с криками поволокли отчаянно сопротивляющуюся женщину на лесную поляну.

— Вот место, — указал рыжебородый глава разбойников на травку под сосной, — где должно быть совершено кровавое деяние, и я — тот, кто его содеет! Отрежем ей голову! Хотя… подождите, — атаман посмотрел на распростертое на траве нежное тело. — А не повесить ли нам ее вон на той рогатой сосне? К Богу поближе?

Разбойники тут же принялись исполнять приказание. У пленницы сердце стало колотиться так, как будто собиралось выскочить из груди. В ушах звенело, а желудок, казалось, вывернется наизнанку. Для начала с монашки сорвали одежду.

— На подстилку сгодится! — веселились разбойники. — Интересно, а много ли в ней блох? Нет, похоже, это не из нищенствующего ордена монашка! Обет не мыться явно не давала! Чистая и вкусная!

— Таких и вешать приятно! — Молодой разбойник ловко забрался по стволу, и перекинул через сук веревку.

— In manus, tuas, Domine![149] — Шептала монахиня слова молитвы. — О, пресвятая Матерь божья, спаси меня, грешную!

— Смотрите, местечко-то у нее бритое!

— Интересно, описается она, как та мельничиха, что мы вешали на прошлой неделе?

«Упокой боже душу несчастной женщины! — мысленно помолилась монашка. — И спаси меня, грешную!»

— Ну что, приговоренная, ты сейчас погладишь нас так ласково и так нежно, как только умеют монашки! — смеялись разбойники, развязывая штаны. — Недаром про ваш монастырь по всей округе такие басни рассказывают, что нам, грешникам, только слушать, да облизываться остается! А будешь плохо стараться, повесим вниз головой!