Английские эротические новеллы

Надо сказать и о последних днях лорда Оливера Хаксли. Дружба с алкоголем и знакомство Анной Болейн, одной из жен короля Генриха VIII не довела его до добра. В результате вслед за распутной королевской женой на плаху отправились многие.

Хотя рыцари и пользовались большими правами, но зато, если они совершали какой-нибудь проступок, противный уставу рыцарства, тогда их разжаловали. Если при посвящении в рыцари церковь благословляла рыцаря на долг чести и мужества, то она же и предавала того же витязя проклятью, если он оказывался недостойным носить такое высокое и почетное звание и не исполнил данного им при его посвящении торжественного обета.

Разжалование Лорда Хаксли сопровождалось такими обрядами, которые наводили ужас даже на постороннего зрителя. Порка несчастной леди Эвелины не шла ни в какое сравнение с тем, что испытал ее муж на пороге смерти.

Так как суд признал лорда виновным в измене, коварстве и вероломстве, исход был один — смертная казнь. В приговоре говорилось, что преступник прежде будет разжалован.

Для приведения в исполнение приговора на площади устраивали два помоста или эшафота; на одном из этих помостов приготовили места для рыцарей, и для судей вместе и их помощниками.

На другой помост вывели осужденного рыцаря, в полном вооружении. Перед осужденным воздвигли столб, на котором повесили опрокинутый щит преступника, а сам он стоял лицом к судьям. По обеим сторонам осужденного сидели двенадцать священников в полном облачении.

На церемониях разжалования рыцарей всегда особенно много толпилось зрителей, так как подобные церемонии происходили очень редко и потому возбуждали в толпе большое любопытство.

Когда все было приготовлено, то герольды читали во всеуслышание приговор судей. По прочтении приговора священники начали петь похоронные псалмы протяжным и заунывным напевом; по окончании каждого псалма наступала минута молчания.

Мертвая тишина водворилась на площади, умолкла и толпа, теснившаяся вокруг помостов.

«Скоро наши души встретятся! — Рыцарь вспомнил последнюю жаркую ночь в объятиях Анны Болейн. — Теперь я понимаю ее слова! Эта блудница сумела вскружить головы стольким людям! Я уже третий, что сегодня положит голову на плаху! Кто знает, простил бы я свою блудливую женушку, так и не стоял бы сегодня здесь? На даром говорят, что Господь воздает каждому по делам его!»

Впрочем, тишина продолжалась недолго. Опять раздался заунывный напев священников.

Помощники принялись снимать с осужденного, доспехи, те самые боевые доспехи, в которых он не раз и не два рисковал жизнью во имя Англии и Короля.

Начиная со шлема, снимали один доспех за другим, пока его окончательно не обезоруживали.

На этом унижения доблестного рыцаря не закончились. Когда с осужденного сняли все доспехи, палач снял со столба щит лорда и раздробил его на три части.

— Отныне лорд Хаксли и все потомки его как по мужской и по женской линии лишаются звания рыцаря, замков и земель! — Объявил судья. — Все движимое и недвижимое имущество переходит казне!

Этим, собственно, и окончилось разжалование. Впрочем, одну привилегию ему все же оставили: жизнь он должен был кончить не в петле, как простолюдин, а на плахе.

— Человек на помосте не достоин рыцарского звания, — старейший из судей отвечал громким голосом, чтобы его могли слышать, — изменник, которого называл помощник герольда, не достоин своего имени, и за свои преступления он осужден на разжалование и на смерть.

После этого помощник герольда подал герольдмейстеру чашу теплой воды, которую последний и вылил на голову осужденного лорда.

Судьи встали со своих мест и отправлялись переодеться в траурное платье, а потом пошли в церковь. Осужденного также сняли с эшафота, но не по ступенькам, а по веревке, которую привязывали ему под мышки, затем положили на носилки, покрыли покровом и внесли в церковь.

Тут священники отпели лорда Хаксли, как покойника.

Пока в церкви шла служба, помост затянули черным сукном и установили плаху.

«Но вот, наконец-то чаша выпита до дна!» — Лорд Хаксли сейчас мечтал лишь об одном: скорее увидеться с королевским палачом и отдать ему зажатый в кулаке золотой нобль, чтобы тот быстро и качественно сделал свою работу. Лорда Хаксли отдали королевскому судье, а потом палачу, так как парламент, послушавшись короля Генриха VIII, приговорил его к смерти. Удар топора и душа несчастного Хаксли отправилась в рай.

После казни осужденного герольдмейстер объявил детей и все потомство казненного «подлыми, лишенными дворянства и недостойными носить оружие и участвовать в военных играх, турнирах и присутствовать на придворных собраниях под страхом обнажения и наказания розгами, как людей низкого происхождения, рожденных от ошельмованного судом отца».

Часть третья. Ведьма из рода людей-кошек

Как и в прошлый раз, в работе над текстом использовались, причем весьма вольно, английские эротические новеллы 16–21 веков.