Английские эротические новеллы

Наказание было назначено на следующий день. Линда в честь такого случая запаслась свежими розгами. К великому сожалению матушки Изольды, из-за начавшейся войны многие постоянные гости уехали добывать славу, и желающих высечь Катрину, сделав посильный взнос в монастырскую казну, не нашлось.

– Придется мне самой взяться за розги! – решила матушка после молитвы. – Ох, грехи мои тяжкие! В конце концов, я стараюсь для ее же пользы. А как говорил ученый римлянин Сенека, порка способна вылечить от лихорадки, так как движение под ударами розог или плети заставляет скорее циркулировать кровь.

Девушка покорно разделась и легла на скамью. Странное дело, но приговоренную нисколько не смущало то, что к её обнажённому телу прикованы взоры всего монастыря, в том числе и нескольких крестьян-трудников. Для молодой монашки было как-то… Как-то естественно, что ли. Так же естественно, как молиться или дышать. Или как кричать во время экзекуции…

На лице Катрины застыла маска безразличия и отрешенности.

Даже когда монашки-помощницы сели ей на ноги и на голову, приговоренная не выразила протеста. «Никакого страха, никакого душевного трепета! – подумала матушка Изольда, стряхивая с прута капли соленой воды. – Ну, может, хоть сейчас ее проймет!»

Золотые минуты, когда читались покаянные молитвы, не изменили поведения Катрины.

«Ничего, – матушка Изольда провела по ожидающей попке ивовым прутом, – будет тебе и лечение, и воспитание и наказание в одном флаконе, как микстура Авраама, нашего аптекаря! Придет время, я и до него доберусь, обращу в христианство, чтобы драть семь шкур с нас, грешных, ему неповадно было!»

Готовясь к неизбежному, девушка глубоко вдохнула и зажмурилась.

Прикосновение заставило Катрину задержать дыхание и замереть в ожидании, когда нежное касание сменится знакомым с детства пламенем удара.

– Я выбью из твоего тела меланхолию! – матушка, размахнувшись, опустила прут на попу девушки.

– Ай! – вырвалось у Катрины. Боль, острая как нож, пересекла ягодицы, уступив место зуду.

Матушка надеясь, что порка вернет девушке вкус к жизни.

– А-ай! А-а-ай!! А-а-й!!! – бессвязные крики прорывались сквозь рыдания, на ярко-красной попе один за другим вспухали рубцы.

Она секла, против обыкновения, сурово, и Катрина не выдержала.

– Не-е-ет!!! Прости-и-ите!! О-ой!! Не бу-уду!!! А-ай!!! Не на-адо!!! А-а-ай!!! Кончик прута при втором, более сочном ударе оставил кровавый след на бедре несчастной.

После первого десятка ударов яркое адское пламя боли охватило все тело несчастной, она кричала во весь голос, но зажигательного «танца ягодиц» ни зрительницы, ни помощницы, удерживающие Катрину на скамейке, ни настоятельница, так и не дождались.

«Не получилось! – отбросив, прутья и взглянув на распухшую от порки попку Катрины, она почувствовала укол жалости. – Да, таким образом меланхолию не получилось!»

Даже монашкам, обожавшим смотреть, как секут других, порка Катрины удовольствия не принесла.

«Похоже, – подумала матушка Изольда, – этот способ, весьма эффективный в обычное время, не сработал! Только бы не чахотка!»

Катрину унесли в келью, а матушка Изольда, заметив, как из глаз девушки текут слезы, вздохнула и перекрестилась. Наказание за цыпленка получилось уж слишком строгим даже по монастырским меркам.

«Может, позвать аптекаря Авраама и попробовать кровопускание? – думала она, молясь о здоровье Катрины. – Нет, после него придется весь монастырь заново святить!»

После наказания меланхолия не улетучилась, наоборот, на душе девушки было тревожно и мрачно. Крепкое пиво, что приготовила Линда, тоже не принесло облегчения. Думая доставить ей радость, матушка Изольда освободила Катрину от работы на птичнике, сделав смотрительницей старинного склепа, того самого, куда категорически запрещал ей спускаться призрак.

– По крайней мере, обитатели склепа никуда не денутся! – объяснила она свое решение. – Поставишь свечи, подметешь пол и грусти, сколько твоей душе угодно.

«Все равно жизнь моя кончена, – думала девушка, спускаясь в первый раз в склеп. – Видимо, так уж мне начертано в книге судеб!»

Разнообразие в распорядок и одиночество Катрины внесло прибытие неожиданного гостя. Некий отец Гай, в прошлом доблестный рыцарь, а ныне монах и по призванию чернокнижник, решил отсидеться в монастыре после того, как его опытами во Франции стала интересоваться Инквизиция, не столь могущественная, как сто лет назад, но вполне способная отправить еретика, чернокнижника и шпиона на костер.

Каким-то чудом, возможно не без помощи злых сил он успел бежать в Англию.

Святой отец был рослый, темноволосый, темноглазый. На смелом, резко очерченном лице было странное выражение не то насмешки, не то недоверия. Откинутый капюшон лежал на плечах, а ряса, не стянутая сверху, открывала округлую мускулистую шею, мускулистые руки.

И как раз в его лице для Катрины подоспела неожиданна помощь, но об этом в следующей новелле.

Глава девятая. Роковая охота чернокнижника