Английские эротические новеллы

"Интересно, кто служит лесником? Судя по почерку, это явно очень образованный человек!" Впрочем, никто в те времена ничему не удивлялся. Иногда и короли жили отшельниками.

– Наш долг исцеление и утешение! А три мили не такая уж дальняя дорога! За одно и разомнусь! Матушка Изольда решила собираться.

Положив в дорожную сумку реликвию, она не забыла микстуру Авраама, флягу со святой водой, тяжелые четки, и кинжал, ловко вделанный в дорожный посох… Печальный опыт подсказывал монашке, что дорогие четки лучше оставлять дома, а в путь брать попроще, но потяжелее, чтобы ими можно было при случае воспользоваться и как оружием.

– V. Ecce ancilla Domini[221]. – Одев дорожную рясу, проверив замок на тюрьме Селины и дав распоряжения монахиням, матушка собралась в дорогу. Подумав, она не стала запрягать Морриса, монастырского пони, в повозку и пошла пешком. Норов у пони был мягко скажем, тяжелый. Матушка давно собиралась продать его Аврааму на колбасу, но не сходились с аптекарем в цене. Впрочем, судьба послала ей и попутчика и средство передвижения.

– Мир вам, матушка, – молодой крестьянин остановил лошадь, запряженную в повозку, груженую сеном. – Садитесь, подвезу! Я хочу вас отблагодарить за то, что ваша реликвия вылечила мою жену от бесплодия!

– Bonum salutem![222] "Это Питер, наш прихожанин!" – Внимательнее присмотревшись к лицу крестьянина, матушка Изольда узнала его и согласилась.

– Ох, матушка, крестьянин делился своей бедой. – Моя жена, как забеременела, не подпускает меня к себе! А если ребенок недоделан? И я по жене очень скучаю!

– Эх, юные грешники, Матушка улыбнулась, – скажи жене, что матушка настоятельно рекомендовала не прогонять мужа с супружеского ложа! А нельзя ли стегнуть твою лошадку? Мне нужно как можно быстрее добраться до леса, который находится в трех милях от монастыря. Там ждут моей помощи.

– Нам как раз по дороге, матушка Изольда! – Скрипучая повозка тронулась в путь.

Внезапно начал падать дождь, хотя минуту назад ничто не извещало о его приближении. Дождь был настолько сильным, что матушке пришлось укрыться овечьей шкурой, предложенной добрым крестьянином.

– Матушка, я бы вам не советовал заходить в этот лес. – Уже на опушке у крестьянина развязался язык. – Плохие слухи ходят о нем!

– Какие именно? – С интересом спросила Изольда. – Разбойников вроде бы как год назад повесили вон на тех деревьях!

– Разбойники долго качались на потеху воронам! Но говорят, что здесь бесследно пропадают грешные люди.

– Как это – пропадают? – Спросила матушка. – И куда смотрят власти?

– А очень просто – грешники заходят в эту чащобу и исчезают навсегда. Никто из него еще не вышел живым…

– А пропадают только грешники? – Матушка Изольда скептическим взглядом посмотрела на возницу. – Свят! Свят! – Думаю, что все эти слухи преувеличены. Люди всегда стараются придумать что-то таинственное. «В лесу и тем более в болоте сам Господь поселил нечистую силу. А теперь она и до монастыря добралась! Но я взялась и со мной священная реликвия!»

– Ну, как знаете, – крестьянин замолчал, – но я не герой! Я всего лишь вольный землепашец и верный арендатор своего сюзерена!

Слезая с повозки, Изольда почувствовала стремительное дыхание холодного осеннего воздуха. Дождь к тому времени уже перестал падать, и все же было очень сыро и неприятно. Крестьянин истово перекрестился и перекрестил матушку.

– Благословите меня, грешного! – Посмотрев в направлении буковых деревьев, обступивших дорогу, Изольда почувствовала какую-то странную гнетущую атмосферу, что незримо неслась от них. Вместе с этим у нее возникло чувство, будто от леса потянулись сотни невидимых паутинок и крепко обхватили ее пышное тело, для того чтобы она никуда не делась и не сбежала.

Матушка Изольда не произнесла ни одной молитвы и даже не услышала, как удалилась повозка, потому что была околдована мглистой и таинственной картиной осеннего леса. Природа одела деревья в желтые и багровые тона, а ветер еще не успел оборвать этот красочный наряд.

Приблизившись к первому древу, она увидела возле него засохшие розы… "Откуда тут розы?" – Матушка Изольда сочувственно коснулась одного цветка, но он рассыпался в ладонях…

Далее, ступая меж густых трав, она решительно двинулась в лес…

– Стойте! Стойте! Я не возьму греха на душу! – Ее нагнал крестьянин, вооруженный топором. – Не могу я бросить женщину в таком страшном месте.

– Sunt vobis realis heros![223], – улыбнулась Изольда. – Значит, ты не такой трус, каким казался сам себе! Господь таких смельчаков сумеет наградить!

– У вас есть крест и реликвия, а у меня топор! Вдвоем мы не пропадем!

– А еще у меня есть посох, вырезанный из тиса, того самого, под которым сидел апостол Павел! Значит, не пропадем! – Они пошли по засыпанной листвой тропинке, крестясь и творя молитвы. "Кузнец залил в мой посох свинец… и на другом конце на пружине нож – неплохое получается оружие!" – подумала матушка, озираясь по сторонам. Казалось, лес хочет схватить путешественников и никуда не отпускать!