Английские эротические новеллы

Девушка не ошиблась: Инкуб, оставаясь незримым, разыгрывал адскую пьесу собственного сочинения как по нотам. Вместе с дедушкой Карлом он смотрел, как кожа спины и плеч несчастной Джейн стала покрываться мелкими пупырышками: юная красавица готова провалиться в преисподнюю от стыда, страха и от предвкушения наказания.

«Ад от тебя никуда не денется, – ухмыльнулся Инкуб, – но твой земной путь еще не закончен! Ты даже не представляешь, какой у тебя впереди вечерок!»

“Для начала хорошая порка, – подумал демон, – а потом она станет женщиной, но ее грехопадение будет куда более страшным, чем у ее покойной мамочки! Я не говорю уже про наивную и глупую Эвелину!”

– Ты ничего не хочешь сказать? – Спросил дедушка и подбросил в камин несколько поленьев. – "Facinora ostendi duni punientur, flagitia autem abscondi debent".[83]

Теперь на белое тело внучки, падали красные отблески разгорающегося огня.

– Прости! – успела произнести Джейн и крепко зажмурилась.

И в то же время, как вдруг показалось Карлу, внучка беззвучно потребовала: “Возьми меня! Возьми так, как мужчина берет любимую женщину”.

«А теперь надо расслабить тело, – вспомнила она уроки деда, – так легче терпеть будет? Да только как его расслабишь, в такой вот позе? Лучше бы на кровать положил!»

– Ну-с, нерадивая кухарка, начнем! – Мужчина по-хозяйски погладил и потискал кругленькую попку, чтобы усилить и без того мучительные переживания внучки. – Греховодница! Сейчас твоя попа получит то, что заслуживает! Понятно?

– Да! – Сумела выдавить из себя Джейн.

“Подумать только, – думал дед, сжимая правую половинку, – и когда она у меня успела вырасти? Попка крепкая, круглая, мясистая как хороший окорок, так что порция ремня ей не повредит!”

– Ну, теперь разговаривать с тобой будет мой ремень. Надеюсь, не забыла его кожаный язык! Кажется, целый месяц не разговаривали? Ну, ничего, сейчас вспомнишь!

“Век бы с ремнем не разговаривала!” – успела подумать девушка.

Карл сделал шаг назад и первый шлепок просаленной кожи смачно припечатал правую половинку.

– Шлеп!

Джейн, зная, что дедушка не любит криков во время порки, стиснула зубы и тихонько зашипела.

– Шлеп! – Второй получился сильнее, и попку пересекла широкая, быстро краснеющая полоска.

“Слабовато получилось, – подумал Карл, – ну да это только начало!”

Еще один звонкий щелчок, и на попке вспухла еще одна красная полоса, а девушка, не сдержавшись, взвизгнула как поросенок. К четвертому удару Джейн отчаянно мотала головой, лицо блестело от слез, а ротик скривился.

Черный таракан, выползший из щели, пошевелил усами прямо перед носом девушки и уже собирался уйти, но Карл, ненавидевший насекомых, прихлопнул его ударом ремня, дав, тем самым девушке небольшую передышку.

“Это вытереть невозможно! Еще немного и моя душа отправится в рай!” – Успела подумать девушка, крепко вцепившись руками в стол. Усы прибитого таракана продолжали шевелиться перед самым носом Джейн.

Дед любовался шикарным видом: черные как смоль волосы растрепались, спинка покрылась мелкими бисеринками пота, бедра, и ягодицы сжимались, пока внучка старалась справиться с болью и боролась с желанием убежать подальше от жалящего ремня.

– Шлеп!

– Ай! Ой! – Теперь девушка не могла удержаться от крика.

– Вот. Начинается разговор, а то молчать как-то не вежливо! – Улыбнулся Карл.

От каждого нового удара она вздрагивала, покачивая попкой вправо-влево, словно пытаясь освоить новый придворный танец под руководством дирижера-ремня.

Теперь, к удовольствию Инкуба, она уже не могла стоять неподвижно и безмолвно.

– Запела, птичка! – После десятого удара Карл остановился, и Джейн с облегчением выдохнула.

“У меня такое ощущение, что за нами кто-то наблюдает, – мужчина подошел к маленькому окну, посмотрел, достаточно ли хорошо оно занавешено, – странно! Никого нет!”

– Господи, прости меня грешную, – шептала она, – во имя Отца и Сына и Святого духа!

“Неужели мое тело заслуживает только разговора с ремнем, – думала Джейн во время очередной передышки, – неужели оно совсем не заслуживает ни нежности, ни ласки? Ну почему у меня нет крыльев, чтобы улететь прочь отсюда? – она снова почувствовала, как боль раздирает тело на куски. – Куда угодно, лишь бы подальше от деда и страшного ремня?” Но эта мысль была прервана новым жгучим укусом.

– Шлеп!

– "Incredulus odi".[84] – Ухмыльнулся дед. – мало тебе досталось!

– Ой! – Из глаз девушки брызнули слезы: у деда рука была тяжелая, да и соль вносила свою лепту: каждый последующий удар казался вдвое сильнее предыдущего.

Не удивительно, что теперь она еле-еле удерживалась от крика во весь голос.

– Вот послал Бог внучку! – Карл уже бил изо всех своих сил. – Господи, прости ее, грешную!

Ремень, в отличие от розог, не сдирал кожу, но участь ягодиц все равно была печальной: соленая бычья кожа оставляла память как минимум, на неделю.

– Шлеп-ка! – Зачастил ремень. – Шлеп-ка!