Английские эротические новеллы

– Джейн, прижимающей к груди ребенка, показалось, что время остановилось. Вожак, поняв, кто сидит в теле собаки, капитулировал: вокруг и так было слишком много еды. Стая бросилась на окровавленные тела, оставив живых в покое.

– И куда ты теперь? – спросил пес.

Она смогла подняться, но все тело ныло, а голова кружилась от потери крови и от боли.

– Буду просить в монастыре зашиты и справедливости! – Джейн горько заплакала. – По крайней мере, если я и не спасу свою бессмертную душу, то найду там покой и утешение!

– Делай, как знаешь, но я своего сына в монастырь не отдам. Да и не возьмут тебя туда с младенцем! Vale tandem, non immemor mei![123]. Собака взяла ребенка, прыгнула с ним в костер и… Исчезла!

– Нет! – Джейн, обезумев от горя, бросилась в огонь следом, но вместо адской преисподней оказалась рядом с монастырем.

Это была Крейцбергская обитель, с матушкой Изольдой во главе. Джейн была много наслышана от этом месте. Матушку почитала вся округа, но к лику святых и не собиралась причислять.

– Говорил же дед, в свое время, что за этими стенами я могу найти кров и утешение! Вот уж не думала, что мне уготована жизнь в монастыре! Но, значит так угодно Богу! – Джейн села на землю и в последний раз в жизни горько заплакала. – Значит, так тому и быть!

Перекрестившись она встала и пошла к воротам, навстречу новой судьбе и новым приключениям.

Глава седьмая. Ночной переполох в Крейбергской обители

Хоть строго данную ей власть

В монастыре она блюла,

Но для смиренных сестер была

Она лишь ласковая мать:

Свободно было им дышать

В своей келейной тишине,

И мать-игуменью оне

Любили детски всей душой

В. Скотт

В эту ночь матушке Изольде не спалось.

“И чем же я так могла согрешить? – думала матушка, привычно перебирая четки. – Вроде как греховных помыслов у меня тоже не было, утешитель святого Антония не в счет![124]”

– Карр! – Кричал монастырский ворон, вместо того, чтобы спокойно спать в гнезде. – Кар!

– Господи, прости меня грешную, – матушка вооружилась клюкой, зажгла масляный светильник и пошла на ночной обход. – Последний раз я так волновалась перед приездом отца ревизора! И какая нечистая сила не дает мне спать!

– Карр!

– И ворон раскаркался не к добру!

Кроме ворона и матушки Изольды все обитатели монастыря мирно спали, включая матушку привратницу. Казалось, ничто не предвещало беды.

Линда, юная послушница-привратница храпела как кельтский наемник, перебравший пива. Роскошный молитвенник в переплете телячьей кожи выпал из рук на пол. – Значит, она спит, вместо того, чтобы смотреть за воротами и читать молитвы. Так-то она выполняет свое послушание! Ну, ладно, утром я храпушу высеку, а потом на три дня в подвал, на хлеб и воду, чтобы другим неповадно было!

Линда смотрела какой-то очень приятный сон и улыбалась.

«Ну, грешница, – матушка Изольда подобрала молитвенник и уже собралась разбудить нерадивую ударом клюки, – я устрою тебе покаяние, пост и молитву!»

В этот момент раздался тихий стук в монастырскую калитку.

– Кто там? – Матушка Изольда прислушалась.

– Pax vobiscum![125] Прошу защиты и милосердия! – ответил женский голос. – Да простит меня, многогрешную, Господь!

«По крайней мере, ни викинги в былые времена, ни разбойники в нынешние так не стучат, – подумала Матушка, положила книжечку послушнице на колени и открыла засов, – если что, так в мою клюку Авраам два фунта свинца влил. Мало никому не покажется! А может это именно из-за этой гостьи мне не спится?»

Сестра Линда чмокнула во сне губами, погладила книгу как котенка и сладко потянулась.

– Pax vobiscum! – На пороге стояла женщина в окровавленной мужской одежде.

Было видно, что женщине совсем недавно пришлось выплакать годовой запас слез.

– Простите, что беспокою в столь поздний час, но где в другом месте несчастной женщине могут помочь? Я попала in latrones[126] меня избили, изнасиловали, а потом я убежала!

Взгляд настоятельницы остановился на тяжелом кошельке в руках незнакомки.

– Это мой скромный вклад на монастырские нужды! – пояснила незнакомка. – Думаю, Господь не станет возражать!

«Она явно не с пустыми руками пришла ко мне! – Подумала Изольда, с детства неравнодушная к деньгам и драгоценностям. – Правда, непонятно, почему разбойники не ограбили ее, а поделились одеждой! Пущу ее!»

Джейн обратила внимание на то, как вспыхнули глаза монахини при виде кошелька.

– Вот, смотрите, – ночная гостья высыпала на ладонь несколько перстней с камнями. – В лунном свете сверкнул бриллиант, вывезенный покойным сэром Шелли из Испании.

«Настоящее сокровище!» – матушка почувствовала, как начинают дрожать ее руки. – А денег то, денег!»

Кроме этого в кошельке были увесистые золотые и серебряные монеты.