Английские юмористы XVIII века

Презирает ли общество человека за то, что он писатель? Как известно, когда людям нужен шут, они терпят его лишь до тех пор, пока он их забавляет; едва ли можно ожидать, что они станут уважать его как равного. Заслуживает ли автор нового романа или стихотворения почетного караула? И сколько он будет царствовать, лишая власти прочих монархов? Он сходит с трона, ворчит и жалуется в печати, что литературу презирают. Если капитана А. не приглашают в гости к леди Б., он не станет из-за этого утверждать, что армию презирают; если лорд К. больше не приглашает поверенного Д. к обеду, поверенный Д. не будет кричать, что оскорблено сословие юристов. И если писатель вступает в общество с таким опасением, он не справедлив к этому обществу; если он не уверен, как его примут, разве может он с достоинством держать голову и прямо смотреть в лицо тем самым людям, на чей счет он питает столько подозрений? Вправе ли он искать места, считая в душе, что его должны назначить послом, как Прайора, или министром, как Аддисона? Его притворных понятий о равенстве как не бывало; он интригует против своего покровителя и не подает руки другу, когда ему удается ароникнуть в общество. Относитесь же к такому человеку как он того заслуживает; смейтесь над его шутовством, кормите его обедом и bonjour; {До свидания (франц.).} смейтесь над его самонадеянностью, над нелепыми представлениями о собственном превосходстве и над его столь же нелепой позой мученика; смейтесь над его лестью и интригами и берите этот товар, если он, по вашему мнению, того стоит. Пускай фигляр получит обед, а наемник - деньги, если эти люди нужны вам, а потом низко поклонитесь grand homme incompris {Непонятому великому человеку (франц.).} и неистовому мученику и укажите ему на дверь. Великое общество, это средоточие великого опыта, обладает не только добродушием, но и здравым смыслом. Оно сразу узнает притворщика и доверяет чистому сердцу. В целом оно исполнено доброты: может ли оно не быть добрым, если оно так мудро и здравомысляще? Всякому писателю, который говорит: "Оно презирает мою профессию", - я крикну во весь голос: "Нет, нет, нет! Оно может пройти мимо вас лично, - сколько прекрасных людей не выдержали состязания и пали безвестными в борьбе! - но в целом оно поступает с вами так, как вы этого заслуживаете... Если вы ему служите, оно не бывает неблагодарным, если вы доставляете ему удовольствие, оно это охотно принимает; если вы раболепствуете перед ним, оно это быстро распознает, если вы низменны, оно вас презирает; оно платит вам за потеху добродушием; оно снисходительно к вашим слабостям; оно с охотой признает ваши достоинства; оно отводит вам место по справедливости и поступает с вами по чести. Было ли оно в целом неблагодарным по отношению к кому-либо из тех, о ком у нас шла речь? Сам король мог бы отказать Гольдсмиту в пенсии, подобно тому, как издатель продержал два года в своем столе его шедевр, который потом привел в восторг весь мир; но это было заблуждением, а не злой волей. Благородные и славные имена Свифта, Попа и Аддисона! Светлая и незабвенная память Гольдсмита и Фильдинга! Добрые друзья, учители, благодетели! Кто может сказать, что наша страна, которая и поныне неустанно приносит вам дань восторга, преклонения, любви, сочувствия, не почитает литературное призвание, когда она создает такой почет _вам_!

КОММЕНТАРИИ

От редакции

В главах, посвященных Свифту и Стилю, стихи переведены Е. Витковским; в главе о Конгриве и Аддисоне - А. Шараповой (стихотворение Буало переведено А. Париным); в главе о Прайоре, Гэе и Попе - А. Париным; в главе, посвященной Стерну и Гольдсмиту, - В. Топоровым (стихотворение П.-Ж. Беранже переведено А. Париным).

Английские юмористы XVIII века

С 22 мая по 3 июля 1851 года Теккерей еженедельно по четвергам выступал в лондонском зале "Уиллис румс" с чтением публичных лекций о крупнейших английских писателях XVIII века. Эти шесть лекций, снабженные обширными примечаниями, - главным образом цитатами из использованных авторов, - были в 1853 году изданы отдельной книгой под названием "Английские юмористы XVIII века". Все цитаты, за небольшим исключением, были подобраны и включены в книгу по просьбе Теккерея его другом, писателем и журналистом Дж. Ханни.

Первое упоминание о намерении писателя выступить в роли лектора относится к сентябрю 1850 года (письмо к дочерям Анне и Гарриет от 15 сентября). Перенеся в 1849 году тяжелую болезнь и боясь, что в случае его смерти дети будут недостаточно обеспечены, он решил прибегнуть к чтению лекций, главным образом как к средству поправить свое материальное положение.