Английские юмористы XVIII века

На днях господин де Торси очень меня огорчил своей жалостью, которая ранила меня сильнее, чем некогда - жестокость покойного лорда Годолфина. Он сказал, что напишет обо мне Робину и Гарри. Да избавит меня бог, милорд, от нужды в заступничестве иностранца или от необходимости хоть чем-нибудь быть обязанным кому бы то ни было из французов, кроме обычных любезностей и взаимной вежливости. Некоторые говорят, что меня пошлют в Баден, другие, что назначат членом комиссии по урегулированию торговли. В любом случае я готов служить, но тем временем die aliquid de tribus capellis {Скажи что-нибудь о трех козах (лат.).}. Ни то ни другое, думается мне, не будет для меня честью или наградой; ни то ни другое (да позволено мне будет сказать это моему дорогому милорду Болинброку и да не рассердится он на меня) не может быть предметом стремлений Дрифта и не дано, и не может быть дано мистеру Уитуорту, который работал вместе с ним. Я далек от того, чтобы принизить величайшие достоинства человека, которого назвал, так как искренне уважаю и люблю его; но в нашем деле, милорд, во главе которого стоите Вы, есть, как и на войне, известные права, даваемые временем и долгой службой. Во имя королевы Вы готовы на все, но едва ли с чувством удовлетворения сошли бы со сцены, если бы Вас низвели на должность, которая никак не может сравниться с должностью министра, точно так же, как мистер Росс, хотя и способен напасть с алебардой в руках, едва ли захотел бы потом всю жизнь удовлетворяться должностью сержанта. Был ли доволен милорд Дартмут, когда его, после того как он был министром, снова перевели в комиссию по торговле, или счел бы Фрэнк Гвин, будучи министром вооруженных сил, что с ним обошлись справедливо, если бы его снова вернули в комиссию? Короче говоря, милорд, Вы меня поставили выше меня самого, и если я должен вернуться в прежнее положение, то сделаю это с чувством неудовлетворенности и с тяжелой душой. Я уверен, милорд, что этот намек относительно моего благополучия Вы примете наилучшим образом. Если я чего-то достоин, то в интересах службы ее величеству и чести моих друзей в министерстве удостоить меня этого прежде, чем я буду отозван, дабы в обществе не подумали, что меня возвысили лишь для того, чтобы опозорить, или что Вы не осмелились за меня вступиться. Если же ничего нельзя сделать, fiat volimtas Dei {Да свершится воля Божия (лат.).}. Я написал обо всем лорду-казначею и, умоляя о Вашем великодушном ходатайстве, обещаю Вам, что это последняя просьба подобного рода о моей стороны. Прощайте, милорд, желаю Вам успехов, здоровья и всяческих благ.

Искренне Ваш

Мэт.

P. S. Только что у меня была леди Джерси. Мы после чая выпили за Ваша здоровье неразбавленного виски; мы с ней самые лучшие друзья. Еще раз всего доброго, Книгу "Путевых записок", о которой Вы, пишете, я здесь не нашел; если она существует, пусть наш друг Тилсон напишет о ней подробнее, так как ни я, ни Джейкоб Тонсон не можем ее найти. Прошу Вас, пришлите мне назад Бартона, надеюсь, вместе с утешительными известиями". - "Переписка Болинброка".

** "Я спросил, будут ли стихи Прайора напечатаны полностью; Джонсон ответил утвердительно. Я упомянул, что лорд Хейлс осудил Прайора в своем предисловии к собранию духовных стихотворений разных авторов, которые он издал в Эдинбурге много лет назад, где он пишет, что "эти нечистые сочинения будут вечным позором для их остроумного автора". Джонсон: "Сэр, лорд Хейлс запамятовал. У Прайора нет ничего, что может возбудить похоть. Если лорд Хейлс считает, что там это есть, значат, он просто возбуждается, легче других". Я привел в пример "Пауло Пурганти и его жену". Джонсон; "Сэр, тут нет ничего такого, просто его жена хотела, чтобы ее поцеловали, когда бедный Пауло был не при деньгах. Нет, сэр, книга Прайора - это вполне дамское чтение. Ни одна дама не постыдится иметь ее у себя на полке". - Босуэлл, "Биография Джонсона".}