Английские юмористы XVIII века

Добро пожаловать на родную землю! И трижды добро пожаловать в мой дом! Вернулись ли Вы в блеске славы, осыпанный милостями двора, любовью и дружбой великих людей и полный радужных надежд, или же удрученный унынием, полный раздумий о превратностях судьбы и неуверенный в будущем; приехали ли Вы торжествующим вигом или поверженным тори, я равно приветствую Вас: добро пожаловать! Если Вы радуетесь, я разделю Ваше торжество; если печалитесь, для Вас всегда есть теплый уголок в моем сердце, и убежище в Бенфилде в самые худшие времена всегда к Вашим услугам. Если Вы тори или кто-нибудь считает Вас таковым, я знаю, что это может объясняться лишь Вашей благодарностью некоторым людям, которые пытались сделать Вам добро, но их политикой Вы никогда не интересовались. Если Вы виг, как я надеюсь, - и, мне кажется, Ваши и мои принципы (как собрата по перу) всегда склонялись к свободе, - я уверен, что Вы всегда будете поступать честно и не станете делать зла. Вообще-то я знаю, Вы не способны сколько-нибудь всерьез примыкать к той или другой партии, там от Вас все равно не будет толку. Поэтому, повторяю еще раз, кем бы Вы ни были, в каком бы ни оказались положении, все равно, приветствую Вас!

Некоторые из Ваших друзей жаловались, что не имели от Вас никаких вестей со времени смерти королевы; я сказал им, что люблю мистера Гэя больше всех на свете, однако ни разу не написал ему с тех пор, как он в отъезде. Это казалось мне убедительным, ведь, право люди могут быть друзьями, не твердя это друг другу каждый месяц. Но у них самих есть причины стараться Вас оправдать, а людям, которые действительно ценят друг друга, никогда не требуется оправдание, чтобы у их друзей и у них самих было легко на душе. Недавние заботы о делах общества всех нас повергли в смятение духа: даже меня, который настроен слишком философски, чтобы чего-либо ожидать от любого царствования, захватил этот поток, и я возлагаю большие надежды на нового монарха. Пока Вы путешествовали, я не знал, куда адресовать письма; это было подобно стрельбе влет; учтите также и то, как много сил требовал Гомер, поскольку мне приходилось переводить по пятьдесят стихов в день и, кроме того, писать научные примечания, и все это я закончил в нынешнем году. Возрадуйтесь вместе со мною, друг мой! Мой труд завершен; приезжайте, и мы не раз весело отпразднуем это событие. Мы будем нежиться среди лилий (под лилиями я разумею дам). Разве британские Розалинды менее очаровательны, чем Блузалинды в Гааге? И неужели два великих пасторальных поэта нашей страны одновременно отреклись от любви? Ведь Филипс, бессмертный Филипс отверг ее, да, да, и по-деревенски дал пинка своей Розалинде. С доктором Парнеллом мы неразлучны с тех самых пор, как Вы уехали. Теперь мы в Бате, и здесь (если у Вас, как я от души надеюсь, нет более заманчивых планов) Ваше общество будет для нас величайшим наслаждением. Не думайте о расходах: Гомер позаботится о своих детях. Прошу Вас, напишите мне, письмо адресуйте на Батскую почту. Здоровье бедняги Парнелла в плохом состоянии.

Извините меня, если я позволяю себе дать Вам совет относительно поэзии. Посвятите что-нибудь королю, или принцу, или принцессе. В каких бы отношениях с двором Вы ни были, такой поступок не повредит. Я никак не могу закончить это письмо и запутался во множестве вещей, которые хотел бы Вам сказать, хотя все они сводятся к тому, что я, как всегда, остаюсь

всей душой преданным Вам, и проч.".

Гэй последовал "совету относительно поэзии" и опубликовал "Послание к даме по случаю прибытия Ее Королевского Высочества принцессы Уэльской". Но хотя это открыло ему доступ ко двору и принц с принцессой посетили его фарс "Как это называется", места при дворе он не получил. Когда на трон взошел Георг II, Гэю предложили должность церемониймейстера при принцессе Луизе (ее высочеству было в то время два года); но, как пишет Джонсон, "он счел это предложение оскорбительным для себя".

***** Гэй любил поесть. "Подобно тому, как один французский философ пытался доказать человеческое существование посредством cogito, ergo sum {Мыслю, следовательно, существую (лат.).}, величайший доказательством существования для Гэя было "edit, ergo est" {Ест, следовательно существует (лат.).}. - Конгрив, из письма к Попу, "Примечательные случаи" Спенса.

****** Свифт подтвердил получение этого письма: "Письмо о смерти моего дорогого друга мистера Гая получено 15 декабря, но прочел я его лишь 20-го, так как у меня было предчувствие какого-то несчастья".

"Благодаря заинтересованности Свифта Гэй стал известен лорду Болинброку и приобрел его покровительство". - Скотт "Свифт", т. I, стр. 156.

Поп писал Свифту по случаю смерти Гэя следующее:

"(5 дек. 1732 г.)