Английские корни немецкого фашизма: от британской к австро-баварской «расе господ».

Дж. Уэллдон (Директор паблик-скул Харроу)[549]

Какое счастье для правителей, когда люди не думают!.. В противном случае человеческое общество не могло бы существовать.

Адольф Гитлер

Самообладание <как> первая и последняя из добродетелей.

Чарлз Кингсли

САМОКРИТИКА И УТРАТА САМООБЛАДАНИЯ КАК СМЕРТНЫЕ ГРЕХИ В ИМПЕРИИ

Дж. О. Миллер, директор Бишоп-Ридли-колледжа в Онтарио, видел начало всех добродетелей в «самообладании, основе любого характера» (1904).[550] Человека с такими взглядами изобразил Джозеф Конрад (1857–1924): его Олвен Гарвей боится выражения чувств и проявления энтузиазма больше, чем огня, войны или чумы. Если что-то и следует подавлять любой ценой, так это эмоции, — считает герой Конрада.[551] Опыт изучения нацистских почитателей «британской расы господ» привел Ханну Арендт к выводу, что представление об утрате самообладания как о величайшем грехе («самообладание <как> первая и последняя из добродетелей»[552]) дало начало «нравственному кодексу убийц».[553] (О стремлении эсэсовцев воспитать в себе твердый, жесткий характер говорил оберфюрер СС Вернер Бест, долго работавший под руководством Гейдриха: «Сознательное подавление чувств… стало… неотъемлемой чертой фюреров СС».) В соответствии с этим кодексом деятельность какого-нибудь Рейнхарда Гейдриха (* Гейдрих Рейнхард (1904–1942) — шеф Главного управления имперской безопасности (PCXA), с 1941 г. — зам. имперского протектора Богемии и Моравии, один из создателей системы концлагерей.) — в частности, подготовка им массовых убийств — считалась бы менее «греховной», чем его игра на скрипке. Ведь первое требовало от него самого жесткого самообладания, второе же было обусловлено избытком чувств и отсутствием самоконтроля. Еще военный инструктор Гейдриха насмехался над «вдохновенной игрой» и эстетическим самозабвением своего подчиненного: «Гейдрих, можете идти. Вы меня растрогали!».[554] Чтобы «видеть горы трупов и сохранять приличие», необходимо проявлять самообладание: так объяснял эсэсовцам целесообразность этого

126

качества Генрих Гиммлер. Сам Гиммлер сетовал на изнеженность человеческого материала, из которого ему приходилось делать фюреров для своих СС: «И что это нынче многие из молодых вождей, молодых людей нежны как мимозы… они могут умереть просто от мировой скорби». Конечно, мировая скорбь представляется нецелесообразной для дела таких людей, как Гиммлер, для тех, чей императив — неизменно стиснутые зубы.

Идея приспособления к биологически целесообразным вещам составляла и суть воззрений на государство соперника Генриха Гиммлера — Альфреда Розенберга. «Целесообразность означает развитие живого существа, нецелесообразность — его гибель… Форма и целесообразность — не «части вечной истины», а сама истина…»[555]«Утилитаристскую истину» английского обывателя — идею целесообразности, пользы — разоблачал еще поэт Мэтью Арнольд. Он, в частности, выступал против системы воспитания в паблик-скул, основанной на утилитаристской традиции.[556] Что полезного в живописи и музыке? «Цветы выглядят мило, но это бесполезные цветы», — так звучит кредо английских буржуазных утилитаристов.[557] Естественно, что в такой мещанской системе ценностей искусство и философия — собственно культура — считались бесполезными.[558]