Английские письма или история кавалера Грандисона

Мн должно было бы прежде сказать теб, что сего дня постилъ меня Г. Динъ, любезной мой крестной отецъ. Онъ пришелъ къ намъ отобдать желая сего вечера возвратиться въ Лондонъ. Госпожи, Милордъ Л… и Докторъ Барлетъ весьма были довольны симъ посщеніемъ. Впрочемъ удовольствіе оказанное мн имъ смшано было съ прискорбіемъ. Крестной мой отецъ отведши меня къ сторон съ великимъ усиліемъ понуждалъ меня удовлетворить его любопытство. Я никогда въ немъ столько онаго не видала для распознанія внутренностей моего сердца. Но онъ долженъ почитать себя довольнымъ моею откровенностію. Я никогда бы себ не простила, естьлибъ хотя нчто утаила отъ такого друга, коимъ я чрезвычайно обязана. Однако я имла не мало труда удовольствовать оное.

Онъ сказалъ, что я гораздо стала худощаве и блдне нежели прежде. Можетъ быть онъ не обманывается. Я иногда бываю въ великихъ движеніяхъ… я прихожу иногда вн себя. Сиръ Грандиссонъ равно иногда бываетъ колеблемъ по причин замдленія нкоторыхъ извстій ожидаемыхъ имъ изъ иностранныхъ земель. Естьлибъ можно было укорять его за нкія погршности или несовершенства; то мн кажется что я была бы гораздо спокойне. Но не познавая ничего такого, котороебъ не увеличивало моего къ нему удивленія и по истинн, любезная моя, находя себя столь чувствительною къ героическимъ дяніямъ… знайте, что Г. Динь не приминулъ его превозносить похвалами; и вмсто того дабы хулить мои чувствованія, онъ ихъ хвалилъ и хвалилъ ихъ даже до такой степени что поставлялъ мн оныя за достоинство. Знаешь ли ты, любезная моя, онъ почитаетъ меня достойною его? Достойною Сира Карла Грандиссона! для чего онъ не укорялъ меня за то? Для чего не пожелалъ онъ мн въ томъ противорчить? Толикое неравенство между достоинствомъ и имніемъ! человкъ совершенно знающей употребленіе богатствъ! Онъ достоинъ, любезная моя, обладать всею Индіею. Сколь величественный видъ представлялъ бы онъ на престол! Онъ совершенно не способенъ къ раззоренію земель. Цесарь, сказалъ Докторъ Барлетъ, говоря о немъ передъ Г. Диномъ, не имлъ толико горячности раззорять сколько Сиръ Карлъ Грандиссонъ поправлять. Взоры Емиліи казалось оживотворились при семъ выраженіи; и въ восхищеніи своемъ она гордо взирала на все собраніе, какъ будто бы желала намъ сказать: ето Сиръ Грандиссонъ, ето мой покровитель.

Но что ты о ней думаешь, дражайшая Люція? Г. Динъ думаетъ, что Миссъ Жервинсъ заражена нжною страстію къ своему опекуну. Боже да сохранитъ ее отъ того! Я уврена что любовь можетъ быть воспламенилась въ ней при ея рожденіи: но какія же будутъ слезы невинной и безопытной двицы? О любезная Емилія! удаляйся отъ такой страсти, которая составитъ твое нещастіе и не увеличивай прискорбій такого человка, которой желалъ бы сдлать всхъ благополучными и которой не смотря на то въ состояніи составить благополучіе токмо одной женщин. Но Геріетта Биронъ, подающая совтъ сей не должна ли принять для самой себя такую предосторожность? По истинн она не будетъ тогда недоврятся себ, чтобъ онъ имлъ другія обязательства. Да охладитъ смерть мое сердце прежде, нежели я учинюсь самомалйшею причиною смущенія души его! Хотя его сестры проникли въ мою внутренность; но я еще ласкаюсь что самъ онъ ни мало не примтилъ той побды, которою восторжествовалъ надъ моею душею. Дай Боже, чтобъ онъ никогда того не зналъ, естьли сіе знаніе въ состояніи произвесть въ немъ хотя малйшее безпокойство!

Но, скажи мн, любезная моя Люція, не стыдишься ли ты за меня читая послднюю сію страницу? Конечно ты должна стыдиться; я сама красню перечитывая оную. Я ни за что не соглашусь въ семъ письм приложить свое имя.

ПИСЬМО XLVIII.

Докторъ Барлетъ къ Генріетт Биронъ.

18 Марта.

Я посылаю вамъ, сударыня, общанную мною выписку о первыхъ моихъ повствованіяхъ. Я просилъ своего племянника оныя переписать, дабы скоре удовлетворитъ вашей нетерпливости, употребя на оное нсколько боле времени и бы могъ сіе чтеніе учинитъ для васъ гораздо забавне; но вы мн сказали, что будете довольны и простымъ писаніемъ. Повинуяся вамъ, сударыня, я полагаюсъ на вашу благосклонность.