Английские письма или история кавалера Грандисона

Вы и вообразить себѣ не можете сколь многихъ опасностей оно меня избавило, ниже того, сколь много мой разумъ сердце отъ того претерпѣли. Я не смѣю даже и помыслить о тѣхъ мученіяхъ, кои я тебѣ причинила. Съ какимъ легкомысліемъ окончила я мое письмо! Какъ я была тщеславна и неблагоразумна! Но возвратимся скорѣе къ печальному моему повѣствованію. Твоя нетерпѣливость уже весьма многаго тебѣ стоила.

Я обьявляю тебѣ, что, невзирая на всю веселость притворно мною оказываемую, учинивши вамъ столь безразсудное изображеніе о моихъ убранствахъ, моихъ побѣдахъ, и о прочихъ столь же смѣхадостойныхъ обстоятельствахъ, я ни малой не имѣла охоты ѣхать въ маскерадъ, ниже къ тому, чтобъ видѣть себя окруженною великимъ множествомъ безумцовъ, изьявляющихъ мнѣ свое удивленіе. Я ощущала токмо единое презрѣніе какъ къ нимъ такъ и къ самой себѣ. Презрѣніе, етого не довольно; самое дѣйствіе меня даже смутило.

Въ семъ великомъ множествѣ безумцовъ, находилось, дражайшая моя, два сущіе демоны, но самый хитрѣйшей и злѣйшей изъ всѣхъ, одѣтъ былъ въ Арлекинское платье. Онъ дѣлалъ много оборотовъ и уклонностей; онъ скакалъ и рѣзвился весьма долгое время около меня. Наконецъ, онъ мнѣ сказалъ, и что знаетъ Миссъ Биронъ и что онъ былъ ненавистный и презрительный Поллексфенъ. Однако онъ ни какихъ не дѣлалъ неблагопристойностей и я не ощущала ни малѣйшаго предчувствованія о тѣхъ насиліяхъ, о коихъ онъ помышлялъ.

Г. Ревсъ обьявилъ тебѣ, что видѣлъ меня въ носилкахъ, которыя мошенникъ, новой мой лакей для меня приготовилъ. О дражайшая Люція! одна изъ главнѣйшихъ частей моего тщеславія уничтожена навсегда. Я! которая считала что знаю людей по физіономіи! нѣтъ, послѣ сего произшествія, я не должна болѣе имѣть нималейшей доверенности къ тѣмъ знакамъ, кои я усматривала на лицѣ, дабы по онымъ судить о истинныхъ чувствованіяхъ сердца. Г. Ревсъ изъяснилъ уже тебѣ все касающееся до носилокъ и носильщиковъ. Какъ можно описать тебѣ тѣ движенія моего сердца, когда я начала подозрѣвать о измѣнѣ? Но когда, поднявъ зановѣсы у носилокъ, узнала, что обманута другимъ вѣроломцемъ, отъ коего безполезно просила я вспомоществованія; когда ничего иннаго во кругъ себя не видала кромѣ однихъ полей, и когда факелъ былъ погашенъ; то я подняла пронзительной крикъ, которой продолжался даже до того времени, пока уже не въ состояніи испускать оной. Я упала въ обмаракъ. И въ семъ то состояніи взяли меня изъ носилокъ. Очнувшись, увидѣла я себя лежащей на постелѣ и окруженною тремя женщинами, изъ коихъ одна держала у моего носа соль, отъ которой происходилъ нѣкій заразительной запахъ похожій на сженный аленій рогъ и перья. Я не видѣла ни одного мущины въ той горницѣ.

Гдѣ я? Кто вы таковы, сударыня? Кто вы таковы, и гдѣ я, многократно повторяла я сіи вопросы. Сіи три женщины были мать и двѣ ея дочери. Мать отвѣчала мнѣ, что я нахожусь не въ худыхъ рукахъ. Дай Боже, чтобъ вы меня не обманывали! возразила я устремя трепещущіе мои взоры на глаза ея. Она старалась увѣрить меня, что не имѣютъ никакого намѣренія мнѣ вредить; но напротивъ того помышляютъ токмо о томъ дабы сдѣлать меня щастливѣйшею на свѣтѣ особою, и что она не способна вступать въ худое дѣло. Увы! возразила я, я смѣю… смѣю тому вѣрить. Сжальтесь надо мною, сударыня. Вы кажетесь матерью, и конечно сіи молодыя особы ваши дочери. Спасите меня, я васъ заклинаю! спасите меня, сударыня, такъ какъ бы спасли вы своихъ дочерей!

Она мнѣ сказала: что сіи двѣ молодыя дѣвицы ея дочери; что онѣ разумны и скромны, и что не желаютъ мнѣ никакого зла: но что нѣкоторой весьма богатой и знатной породы въ Англіи человѣкъ, по чти умиралъ изъ любви ко мнѣ, и что онъ не имѣетъ другаго намѣренія, какъ сочетаться со мною законнымъ бракомъ. Поелику же вы еще не вступали ни въ какія подобныя обязательства, присовокупила она, то будете его женою. Согласитесь на оное, естьли желаете предупредитъ великія смертоубійства; ибо онъ клялся умертвитъ всѣхъ тѣхъ, коихъ вы ему предпочтете. Ахъ! вскричала я, тогда, конечно ето подлый умыселъ Г. Гарграфа Поллексфена. Точно ето онъ, не справедливо ли? Я увѣрена, что ето онъ, ради Бога обьявите мнѣ. Я покорнѣйше васъ прошу сказать мнѣ о томъ. Въ то время я поднявшись хотѣла сѣсть на краю постели, и въ ту же самую минуту увидѣла я вошедшаго презрительнаго Гарграфа.

Я подняла великой крикъ. Онъ вдругъ бросился къ ногамъ моимъ. Я не въ состояніи была сидѣть и уклонилась на грудь старой госпожи, которая съ великимъ трудомъ могла подкрѣпить мои силы водою и солью, естьлибъ онъ не удалился, естьлибъ онъ долѣе пробылъ передъ моими глазами, то конечнобъ я упала въ обморокъ. Но открывъ глаза, я не видя никого кромѣ трехъ женщинъ, я нѣсколько ободрилась и начала просить ихъ съ величайшимъ усиліемъ, обѣщая имъ награду, чтобъ споспѣшествовали моему побѣгу, илибъ ручались за мою безопасность. Но я паки увидѣла вошедшаго ко мнѣ скареднаго подлеца.