Английские письма или история кавалера Грандисона

Я ясно могла изъ того примѣтить, что обѣ сестры совершенно ничего не знаютъ о поединкѣ. Миссъ Грандиссонъ спросила, развѣ вы получили что ниесть отъ Сира Гарграфа, я весьма искусно увернулась отъ отвѣтствованія на сей вопросъ, спрашивая у ней сама: не получилъ ли чего нибудь отъ него Сиръ Карлъ? Совершенно ничего, отвѣчала она мнѣ. Я присовокупила,что самое жесточайшее прискорбіе, коего я страшусь, есть, видѣть паки возраждающуюся такую распрю, коей я, по злощастному моему жребію, была причиною, и произвести нѣкое безпокойствіе въ такой фамиліи, которую толико побудительныя причины обязываютъ меня любить и почитать. Обѣ сіи исполненныя пріятностями сестры приписывали мою признательность хорошему моему свойству, и сказали мнѣ, что ихъ братъ, которой вскорѣ обѣщался сюда быть съ Милордомъ Л… подастъ совершенно инное наименованіе тому случаю, въ которомъ онъ имѣлъ щастіе мнѣ услужишь. Но мы не дождемся ихъ къ завтраку, продолжала Миссъ Грандиссонъ; Графиня встала нынчѣ прежде обыкновеннаго времени, да и мнѣ никогда не случалось вставать послѣ всѣхъ. Я весьма голодна, сказала она; мнѣ однако не хочется ѣсть перчатки: и подошедши къ моимъ клавесинамъ, какъ будто бы желая прогнать свой апетитъ, она заиграла я такимъ искуствомъ, изъ коего могли мы заключить, что она въ состояніи изражать на оныхъ самую свою мысль. Завтракъ тогда принесли, но я на оный не взирала, и единственно помышляла о тонъ ужасномъ письмѣ Багенгалля, отъ коего мое сердце обмирало. Но поелику я совершенно была увѣрена, что Сиръ Карлъ имѣетъ сильныя причины скрывать таковое обстоятельство отъ своихъ сестръ, то и не хотѣла говоришь о томъ явно; и не взирая на то, желала бы узнать нѣчто могущее успокоить мои мысли, предая на его волю обьявить о томъ двумъ своимъ сестрамъ, когда онъ то за благо разсудитъ. Въ замѣшательствѣ, въ коемъ я находилась, дабы начать съ ними говорить, яспросила у Графини, не въ прошедшую ли субботу прибыла она въ замокъ Кольнеброкъ? Колико любезенъ сей домъ для меня пребудетъ? Онъ служилъ мнѣ убѣжищемъ. Она мнѣ отвѣчала, что пріѣхали жъ самый тотъ день, но что для нее гораздо будетъ любезнѣе то мѣсто,въ коемъ окончатся мой нещастья. Я думаю, сударыни, начала я съ весьма малою связностью рѣчь, что вы слышали о письмѣ писанномъ къ Сиру Карлу.… отъ того злобнаго Вильсона…. Такъ, сказала мнѣ Графиня, и ячрезвычайно рада, услыша что столъ ужасный заговоръ по щастію уничтоженъ. Нѣкоторые мѣста того письма,присовокупила она, приводятъ меня въ великое безспокойствіе. Чтожъ бы они въ себѣ заключали? спросила меня Миссъ Грандиссонъ съ трогательной пріятностію. Они заключали въ себѣ, сударыня, то, что Сиръ Гарграфъ не о чемъ толико не помышляетъ, какъ о мщеніи. Нашъ братецъ ничего намъ о томъ не сказалъ,возразила Графиня, но совсемъ не вѣроятно, чтобъ человѣкъ, устыженный своимъ поступкомъ, вздумалъ помышлять о мщеніи. На противъ того намъ сказано, что онъ не выходитъ ни наединый шагъ изъ своего покоя, или отъ стыда, или отъ болѣзни.

Она не успѣла еще окончить своихъ словъ, когда послышался каретной стукъ, и Миссъ Грандиссонъ увидѣла, что пріѣхалъ Милордъ Л… и ея братъ. Пришедши въ чрезвычайное восхищеніе отъ радости, я даже не довѣрялась и самой себѣ: и притворясь будто что нибудь забыла, я вышла съ великою поспѣшностію въ однѣ двери изъ зала, между тѣмъ какъ они вошли въ залъ другими дверьми: я остановилась въ кабинетѣ. Я благодарила Небо! Сердце мое пришло въ толикую слабость, что я не въ состояніи была принесть ему мою благодарность такую какъ бы долженствовало. Я едва не лишилась чувствъ. Ты конечно не удивляешься, любезная моя Люція,что мое движеніе столь было стремительно послѣ той ужасной неизвѣстности въ коей я дня съ два находилась, и въ тѣхъ мучительныхъ моихъ помышленіяхъ о спасеніи, коимъ я почитала самаго изящнѣйшаго изъ человѣковъ подверженнаго за сохраненіе моей честности и жизни.

Я весьма уже испытала, что изумленія бываемыя отъ радости могутъ скорѣе проходить, на ипаче когда благодарность составляетъ оной начало, нежели отъ сильнѣйшихъ страстей. Въ сію минуту Гжа. Ревсъ ко мнѣ вошла. Любезная моя, сказала она мнѣ, наше отсудствіе будетъ замѣчено: я сію минуту, приду, отвѣчала; да и дѣйствительно я только что хотѣла идти. Мы вошли въ залъ вмѣстѣ.

По оказаніи первыхъ учтивостей, Миссъ Грандиссонъ не приминула сказать своему брату, что Миссъ Биронъ, Г. и Гжа. Ревсъ находились въ великомъ безпокойствіи отъ нѣкоторыхъ значеній Вильсонова письма. Я воспользовалась симъ обьявленіемъ: вы весьма худо бы судили о моей благодарности, Г. мой, продолжала я послѣ ее, естьлибъ я не призналась вамъ, что извѣстіе Вильсона, присоединенное къ тѣмъ угрозамъ, о коихъ насъ увѣдомили, заставляютъ меня страшиться, чтобъ ваша жизнь не была въ опасности, по той причинѣ, что вы съ толикимъ великодушіемъ за меня вступились.