Английские письма или история кавалера Грандисона

С. К. Къ чему же служатъ всѣ сіи продолжительности? Я васъ почитаю, Г. мой, за честнаго человѣка, наипаче когда вы стараетесь, какъ говорите, изыскивать средства къ предупрежденію пагубныхъ слѣдствій; а изъ сего-то я и заключаю, что продолженіе нашего разговора безполезна и поелику я еще повторяю, что ни мало не колеблюсь, въ перемѣнѣ перваго моего письма.

Г. Б. Япризнаюсь, Г. мой, что ваша твердость приводитъ меня во удивленіе; но для меня не менѣе удивительно и то, что имѣя столь благородныя чувствія, вы не хотите удовлетворить желанія честнаго человѣка.

С. К. Симъ-то самымъ чувствованіямъ надлежитъ приписать отказъ мой, Г. Багенгалль, и то разположеніе, которое препятствуетъ мнѣ опасаться отъ того опасныхъ слѣдствій.

Г. Б. Естьли наши дѣянія оному соотвѣтствуютъ, Г. мой, такъ какъ я весьма тому вѣрю по обстоятельству, произшедшему въ Гунслов-Гитѣ,по слышанному мною, и по всему тому что отъ васъ вижу, то я полагаю васъ за удивительнѣйшаго въ свѣтѣ человѣка, и за великое бы почелъ щастіе, естьлибъ возмогъ васъ примирить.

С. К. Выдьте изъ заблужденія, Г. мой. Я никогда не соглашусь имѣть дружбу съ человѣкомъ способнымъ къ такому злодѣянію, въ коемъ я поймалъ Сира Гарграфа. Но я съ охотою обьявлю тѣ договоры, на которыхъ обѣщаюсь видѣть его безъ отвращенія и презренія. Они состоятъ въ слѣдующемъ: чтобъ онъ отвергнулъ недостойное предпріятіе, произходящее отъ необузданной его страсти; чтобъ онъ изьявилъ о томъ сожалѣніе, и чтобъ на колѣняхъ, естьли ему угодно, просилъ прощенія у самой любви достойнѣйшей изъ всѣхъ женщинъ, признаваясь, что онъ не достоинъ извиненія естьли токмо Миссъ Биронъ по милости своей его проститъ. Самый храбрѣйшій изъ человѣковъ безъ всякаго стыда можетъ преклонить колѣна средъ столъ безподобною женщиною, когда имѣлъ нещастіе ее оскорбить.

Г. Б. Боже мой, желаете ли вы, Сиръ Карлъ, чтобъ и сіе было написано?

С. К. Дѣйствительно я того желаю; и естьли Сиръ Гарграфъ имѣетъ въ душѣ своей хотя нѣкую искру истинной честности; то онъ съ превеликимъ удовольствіемъ послѣдуетъ симъ движеніямъ чувствія. Пишите, Г. мой, что смятеніе и скорбь составляютъ единое удовлетвореніе, могущее загладить учиненное злодѣяніе.

Я подписываюсь, что сіе обьявленіе весьма вѣрно. Въ Лондонѣ, я кабинетѣ Сира Карла Грандиссона февраля 27 дня.

Генрикъ Котсъ.

Теперь, не чувствуешь ли тысердечнаго восхищенія, дражайшая моя Люція, прочитавъ сіе начертаніе? И не усматриваешь ли ты появляющагося удивленія на лицѣ всѣхъ тѣхъ, кои слушаютъ твое чтеніе? Пожалуй, разсмотри оное со вниманіемъ. Однако, вы уже всѣ влюблены въ сего превосходнѣйшаго человѣка, и равно увѣрены, что и я его люблю. И такъ, думайте о томъ что вамъ угодно; но я ничего не вижу опаснаго съ человѣкомъ исполненнымъ добродѣтелью.

Ты легко представить себѣ можешь, что я чрезвычайное почувствовала во внутренности моего сердца движеніе, когда вопросъ Г. Багенгалля коснулся меня: "не имѣетъ ли самъ Сиръ Карлъ о мнѣ какихъ ни есть намѣреній?" Я признаюсь тебѣ, хотя съ прискорбіемъ, дражайшая моя Люція, что я гораздо болѣе восчувствовала въ себѣ отъ того смущенія, нежели сколько ожидала. Долгъ требуетъ, какъ то ясно видно, чтобъ я нѣсколько размотрѣла саму себя. А дабы отъ тебя ничего не скрыть, я положила тогда сіе чтеніе на столъ, и весьма опасалась читать отвѣтъ Сира Карла. Ты видишь, что я могла бы себя пощадить отъ сихъ мечтательныхъ опасностей. Не чистосердечно ли я признаюсь, любезная моя? Но естьли ты не дойдешь до етой статьи прежде, нежели сама то примѣтишь, то безполезно бы было прочесть оное твоему дядѣ.

Г. Багенгалль уѣхалъ будучи тѣмъ весьма доволенъ, какъ то Сиръ Карлъ въ немъ примѣтилъ; а Г. Ревсъ выводитъ изъ того хорошую надежду. Но договоры… По истиннѣ, любезная моя, я не желаю видеть Сира Гарграфа ни на коленяхъ ни на ногахъ. Я увѣрена, что видъ его причинитъ мнѣ стремительное движеніе. Сильныя впечатлѣнія произшедшія отъ его злости и жестокости еще и теперь во мнѣ не истребились. Впрочемъ, яне имѣю никакого удовольствія видѣть мерзавца съ обезображеннымъ его ртомъ. Мнѣ представляется, что будто бы у него разбиты губы, и что онъ носитъ большую черную мушку на его ранѣ.

Но поелику мы ничего не слышимъ, о чемъ бы Сиръ Карлъ говорилъ послѣ посещенія Г. Багенгалля; то я ласкаюсь, что завтрешній день пройдетъ безъ всякой опасности.

ПИСЬМО XXIX.

Генріетта Биронъ, къ Люціи Сельби.

Въ Среду въ вечеру, 1 Марта.

Ты конечно ожидаешь, любезная моя, извѣстія о всемъ произшедшемъ сегодня въ Сент-Жамес-Скваррѣ.