Английский детектив. Лучшее

Через полчаса приехала «скорая». Двое мужчин на носилках занесли Камерона в машину, и его увезли в Ньютаунардс, где была ближайшая больница. Там бригадира зарегистрировали с пометкой «Доставлен мертвым». Через полчаса после этого прибыл чрезвычайно взволнованный Маккуин.

Поскольку причина смерти была неизвестна, требовалось провести вскрытие, что и было сделано районным патологоанатомом в ньютаунардском городском морге, куда было перенаправлено тело. Это случилось во вторник. Вечером заключение патологоанатома направили в Белфаст коронеру района.

В заключении не указывалось ничего необычного. Умерший был мужчиной сорока одного года, крупного телосложения и очень развитым физически. На теле было множество мелких царапин и ссадин, главным образом на кистях рук и запястьях, что вполне согласовывалось с характером его занятий, и ни одна из них не могла стать причиной смерти. Смерть, вне всякого сомнения, наступила в результате обширного кровоизлияния в мозг, что, в свою очередь, скорее всего, было вызвано физическим перенапряжением в сильную жару.

Имея подобное заключение, коронер имел право направить регистратору в Бангор свидетельство о ненасильственной смерти и не стал бы проводить расследование, если бы не одно обстоятельство, которого Харкишан Рам Лал не знал.

Большой Билли Камерон был активистом бангорского совета подпольного общества ОДС — «Ольстерские добровольческие силы», протестантской военизированной организации экстремистского толка. Компьютер в Лургане, куда стекаются сведения обо всех случающихся на территории провинции Ольстер смертях, как ненасильственных, так и насильственных, выдал эту информацию, и кто-то в Лургане поднял телефонную трубку и позвонил в Каслри, в управление ольстерской полиции.

Оттуда кто-то позвонил в Белфаст коронеру, в результате чего было дано распоряжение провести формальное разбирательство. В Ольстере смерть не может быть просто случайной, ее случайность должна быть доказана. По крайней мере в отношении некоторых людей. Разбирательство проводилось в среду в Бангоре в здании Городского совета. Для Маккуина это была большая головная боль, потому что на допрос приехали представители департамента, ведающего внутренними налогами, и еще двое неприметных господ крайне верноподданнических убеждений из совета ОДС. Они сели в глубине зала. Большинство коллег покойного разместились на передних рядах, в нескольких футах от миссис Камерон.

Для дачи свидетельских показаний был вызван только Паттерсон. Он пересказал события понедельника, и, поскольку коронер ничего подозрительного в его рассказе не услышал, остальных рабочих, даже Рам Лала, опрашивать не стали. Коронер зачитал вслух заключение патологоанатома, после чего огласил свое решение:

— У патологоанатома сомнений относительно причин смерти не возникло. Выслушав рассказ мистера Паттерсона о том, что случилось в тот день во время обеденного перерыва, и о той довольно глупой шутке, которую умерший сыграл с индийским студентом, мы склонны полагать, что мистера Камерона его собственная выходка рассмешила так сильно, что он безудержным хохотом почти довел себя до удара. Последовавшие за этим физические нагрузки (работа ломом и лопатой под ярким солнцем) спровоцировали разрыв крупного кровеносного сосуда в мозге, то есть, выражаясь медицинским языком, внутримозговое кровоизлияние. Суд приносит соболезнования вдове и детям покойного и признает мистера Уильяма Камерона умершим вследствие случайных причин.

На лужайке перед зданием Городского совета Маккуин обратился к своим работникам:

— Я вам скажу честно, ребята, работа еще есть, но теперь, когда мне на хвост сели налоговики, я буду вынужден снимать с ваших зарплат все положенные отчисления. Завтра похороны, так что у вас будет выходной. Кто хочет продолжать работать со мной, приходите в пятницу.

Харкишан Рам Лал не пошел на похороны. Когда на бангорском кладбище проходила церемония, он ехал на такси в Комбер. Доехав до рощи, он попросил водителя остановиться и вышел из машины. Таксист был бангорцем и слышал о смерти Камерона.

— Что, собираетесь почтить его память на месте? — поинтересовался он.

— Что-то вроде того, — ответил Рам Лал.

— По вашим национальным обычаям?

— Можно и так сказать.

— Наверное, это не хуже и не лучше того, как мы, христиане, собираемся у могил, — заметил водитель и взялся за газету.

Харкишан Рам Лал прошел через рощу к лугу и остановился у того места, где они разводили огонь. Он осмотрелся по сторонам, окинул взглядом высокую траву и кусты ракитника и дрока, растущие из песчаной почвы.

— О виша серп, — позвал он спрятавшуюся змею. — О ядовитый змей, ты слышишь меня? Ты выполнил то, ради чего я привез тебя сюда из гор Раджпутаны. Но ты должен был умереть. Я бы сам тебя убил, если бы все пошло так, как я задумывал, и выбросил бы твое грязное тело в реку. Ты слушаешь меня, смертоносный? Тогда слушай. Ты можешь еще немного пожить, но потом ты умрешь, как умирает все. И ты умрешь в одиночестве, ты не найдешь себе самку, потому что в Ирландии не водятся змеи.