Английский для миллионеров (СИ)

— Катя, плюнь ты на этот обычай сажать рассаду в «женские» дни, — поучала Валентина, с шумом прихлебывая чай. — Чем мужицкий четверг хуже среды и пятницы? Не майся дурью, сажай, как вздумается.

Марианна робко заняла предложенное место. Расторопная Екатерина постелила перед ней салфетку, на салфетку выставила тарелку с незабудками, кружку с густо-коричневым чаем, выложила пироги — каждый величиной с лапоть, румяные, с узором-косичкой и слезами растопленного масла на корочке.

— Приятного аппетита, — вежливо сказала она, подсела к Валентине и начала доказывать, что предки не дураки были и знали, что делали.

В ответ Валентина заявила, что «женские дни» и лунные гороскопы в садоводстве — чушь на постном масле, и если человеку не дано помидоры выращивать, то фиг что у него выйдет, хоть с бубном вокруг теплицы танцуй. А потом вспомнила, как в прошлом году кухарка забыла закрыть в теплице на ночь форточки, ударил заморозок и урожай дал дуба. И посоветовала в следующий раз заглядывать не в гороскоп, а в прогноз погоды.

— Да врут они, прогнозы эти!

— Знаешь, как прадеды определяли, что сеять пора? — спросила Валентина. — Выходили в поле и садились голой задницей на землю. Не замерзнет гузно — значит, можно. Ты попробуй, Катя, попробуй!

— Ах, Валя, да что ты в этом понимаешь! — сердито махнула рукой повариха.

Марианна слушала и наблюдала. И сделала вывод, что экономка — вполне нормальная женщина. Не лишенная здорового ехидства. Вместе с туфлями Валентина сбросила манеры светской дамы и теперь ничем не отличалась от хваткой, работящей тетки, которой палец в рот не клади. Повариху она поддевала остроумно, хоть и грубовато.

Нет, хорошо все же, что не придется работать в этом доме. С такой экономкой поладить сложновато — ходи да оглядывайся. Впрочем, пироги в хозяйстве миллионера пекут отличные.

Она потянулась за третьим пирогом, и тут Валентина обратила на нее внимание.

— Вкусно? — поинтересовалась она. — Екатерина у нас молодец, хоть и садовод фиговый. Отказал вам, значит, Петр?

— Я ему не подошла, — деревянным голосом ответила Марианна и осторожно вернула пирог в тарелку. Есть внезапно расхотелось.

— Да вы не расстраивайтесь, — утешила ее Валентина. — У моего племянника характер не сахар. Он уже четверых училок отправил восвояси. Одна из них была учителем года по области. Да и Дашутка штучка непростая. Только прикидывается мышкой. В школе от нее плакали.

Марианна строго кашлянула. Она не одобрила, что экономка так отзывалась о девочке. Но Валентина смысл кашля либо не уловила, либо проигнорировала.

— А вот и наша никчёма, — провозгласила она. — Иди сюда, горюшко мое!

В кухню вошла Даша. Она смыла художество с руки, теперь на ее предплечье красовалось грязное пятно.

— Меня папа ужинать послал, — сказала она угрюмо и цапнула с подноса пирог.

— Положи! — грозно велела ей Валентина. — Диетолог тебе что велел? Вечером только кефир!

Даша горько вздохнула, но пирог положила.

Села напротив Марианны и печально глянула на стакан кефира и одинокое яблоко на тарелке, которые поставила перед ней повариха.

— Кушай, деточка, — ласково предложила она.

Даша сделала глоток и скривилась.

— Гадость какая, — пожаловалась она. — Как молочные сопли.

— До дна пей! — грозно свела брови Валентина.

Даша завистливо посмотрела на нетронутый пирог на тарелке Марианны, сглотнула и спросила:

— А почему вы еще не уехали?

— Такси жду, — объяснила Марианна, глядя на девочку с состраданием.

— Жалко, что папа вас не взял. Вы много интересного знаете. Но папе никто не нравится. Он, наверное, подумал, что я буду вами манли… манипур… манипулировать.

Она скорчила брезгливое лицо, взяла стакан с кефиром, затем набрала полную грудь воздуха, зажмурилась и сделала еще один небольшой глоток.

— Не хочешь — не пей, — посоветовала ей Валентина. — Значит, не голодна. Можно и без ужина спать лечь.

— Я голодна, но кефир не хочу.

— Я хочу, — встряла в разговор Марианна. — Можно мне кефира, Екатерина Вячеславовна?

Повариха удивилась, но просьбу выполнила. Перед Марианной появился запотевший граненый стакан, доверху наполненный густой белой жидкостью. Марианна посмотрела на стакан алчущим взглядом и плотоядно облизнулась.

— Знаете, какой напиток называют напитком любви? — громко спросила она у всех присутствующих.

— Шампанское! — хором ответили Даша и повариха.

— Мартини с водкой, — мечтательно сказала Валентина.

— А вот и нет! — Марианна подняла указательный палец, как учитель, когда объясняет прописную истину. — Настоящий напиток любви — это кефир. Вот, послушайте…

И она, совсем немного приукрашивая, рассказала известную байку про то, как русский купец, желая получить у кавказского князя закваску волшебного кисломолочного напитка, послал к нему прекрасную шпионку. Необузданный горец-князь влюбился в шпионку, умыкнул ее, а в качестве компенсации был вынужден расстаться с секретным рецептом.

— Складно, — похвалила Марианну Валентина, когда рассказ был закончен[4].

— Как романтично, — умилилась Екатерина и вздохнула.

А Даша, глянув на стакан с новым интересом, сделала еще один робкий глоток, а потом и еще один.