Английский дневник

Занятия в школе у англичан не начинаются первого сентября. Начало учебы обычно приходится на вторую неделю сентября, но даты в каждой школе разные, как и школьная форма. В Upton занятия начинались в тот год с девятого сентября, а форма для мальчиков – белая рубашка, серый джемпер, галстук в полоску, темно серые брюки и черные ботинки.

Вот в такой одежде я привожу Лёшку в первый день в школу. Он стоит на газоне перед школьным зданием и выглядит, как настоящий английский школьник. А вот после окончания уроков он до настоящих английских школьников не дотягивает. Ему не хватает развязанных шнурков, вылезающей из брюк рубашки и галстука в кармане – почему-то именно такой вид у британских школяров после уроков.

Да, и еще – у него не английская стрижка. Несколько позже он станет, как все провинциальные английские мальчишки, носить прическу curtains – «занавески». Затылок стрижется коротко, а волосы делают одной длины с челкой и расчесывают на прямой пробор. Типичная стрижка «под горшок».

Здесь, на школьной лужайке, я замечаю англичанку с коляской, ту самую, которая вместе со мной отдавала своих детей в школу. Мы здороваемся и знакомимся. Оказывается, наши мальчики пошли в один класс. Ее зовут Гейл, а сына Питер. Гейл с детьми летом переехала из Лондона в Бродстеирс к бойфренду, от которого у нее младший ребенок. В Бродстеирсе с тремя детьми спокойнее.

Учительница мисс Хейдон берет Лешу за руку, другой рукой Питера – и вместе со всеми детьми они заходят в школу.

Начальные школы в Англии отличаются от наших школ. Вопервых, они, как правило, выделены в отдельные заведения. Вовторых, школьная программа в них такая щадящая, что детям практически не задают домашних заданий, а из уроков у них чаще рисование, чем математика. Говорят, в частных школах строже, но в частной школе мы не учились.

Столы в начальной школе часто соединяют между собой, и ученики сидят парами друг против друга, так что половина класса оказывается спиной к доске. Видимо, доской они пользуются редко.

Учителя ученики называют «мистер» и добавляют фамилию, а учительницу – «мисс», даже если она замужем, и тоже по фамилии.

Школьный год разбит на три семестра – terms, с каникулами после каждого. В середине каждого терма есть еще недельные каникулы – half term – «половина семестра». А заканчивается учебный год в конце июля. Это все мне еще предстоит узнать.

В два часа дня я снова иду в школу за Лёшей. По дороге встречаю Гейл с коляской. Она не волнуется. Когда у тебя трое детей, волноваться за каждого – не хватит здоровья. Срабатывает инстинкт самосохранения.

Наши мальчишки выходят вместе. Питер что-то говорит Лёше. Тот молча кивает головой. Что он понимает? Это для меня загадка.

– Лёш, ну как ты? – спрашиваю.

И он мне с гордостью:

– А у меня есть друг! – И глаза светятся радостью.

Какая там школа, главное, появился друг!

Теперь они с Питером сидят за одной партой и возвращаются домой из школы вместе. Ходят со мной и Гейл после уроков гулять на море. А недели через три, когда какая-то девочка в школе подходит к Лёше и просто так ни с того ни с сего говорит «Russian, go away!»4, Питер тут же встает на его защиту и немедленно сдает обидчицу учительнице. Ее строго отчитывают. Расизм в Англии не приветствуется.

Я радуюсь за Лёшу. Так он быстрее заговорит по-английски. И поощряю эту дружбу.

Но долго она не продлилась.

Однажды Питер приходит к нам домой после уроков. Они располагаются у Лёши в комнате, и Лёшка показывает ему свою шкатулку, в которой хранит шесть фунтов – шесть бледнозолотистых монет.

Вскоре Питер как-то быстро начинает собираться домой. Попрощавшись, он направляется к калитке, и случайно роняет два фунта. Смущается, быстро поднимает их и убегает.

Это кажется мне странным. Я прошу Лёшу проверить его шкатулку. Она оказывается пуста.

Я спрашиваю сына:

– А где твои монетки?

– Я не брал, – он грустно поджимает губы и разводит руками.

– Ты уверен, что не потратил их?

– Нет, мама! Еще вчера вечером я открывал шкатулку и смотрел на них.

Моя ты прелесть! Не видел их, а смотрел на них! Вот что делают деньги с детьми.

Значит, фунты взял Питер.

Я решаю пойти к Гейл и поговорить с ней. Но неизвестно, получится ли разговор. Даже на родном языке было бы трудно говорить. Ситуация сложная и очень щекотливая.

Я иду вместе с Лёшей. Увидев нас, Гейл удивляется, но тут же приглашает в дом. Как можно короче и тщательно подбирая слова, я стараюсь объяснить ей, что произошло. Надо отдать должное этой молодой англичанке, воспитывающей троих детей от разных бойфрендов, которая пытается и выжить, и найти счастье в жизни. Она ведь могла просто извиниться и сказать, что ничего не знает. Но она приглашает нас в дом, внимательно выслушивает и зовет Питера. Он все отрицает, но видно, что он врет. После этого Гейл тем более может запросто сделать вид, что поверила ему. Подумаешь, пришла какая-то русская и обвиняет ее сына в краже. Но она так не поступает! Она обыскивает его карманы и находит конфеты.

– Где ты взял эти конфеты? – строго спрашивает она.

– Купил в магазине.

– Но у тебя же не было денег!