Английский экспромт Амалии

– О боже, ваша милость! Это же… это…

Это было тело человека в темном плаще, долговязого, с русыми волосами и удивленным лицом. Амалия была готова поклясться, что где-то уже видела его. В груди убитого зияло несколько колотых ран, в углах рта запеклась кровь.

– Я полагаю, Бертон, – сказала Амалия, – пора слать за полицией.

Глава 19, в которой след теряется

Констебль Уолтерс был флегматичным с виду толстяком с добродушным лицом, щедро усыпанным веснушками. В Принсхиллз он служил уже третий десяток лет, и на его памяти здесь не случалось ни одного убийства. Происходили пьяные драки, мелкие кражи, зачастую мужья колотили жен, реже жены колотили мужей, но чтобы вот убийство… такого, извините, отродясь не водилось. Неудивительно поэтому, что констебль пребывал в нешуточном затруднении. Если прибавить вдобавок то обстоятельство, что его оторвали от семейного ужина, вытащили из-за стола, можно сказать, на ночь глядя, то каждому станет понятно желание Уолтерса поскорее отделаться от обременительного трупа и вернуться домой, к ростбифу, жареной картошке и ароматному чаю.

Тело неизвестного извлекли из-под сена и положили на земле. Новость о необычной находке взбудоражила весь Принсхиллз, и то и дело в дверях показывались слуги, любопытные и просто зеваки.

Уолтерс начал свою работу с того, что осмотрел тело, не прикасаясь к нему. Констебль никогда раньше не встречал этого человека, хотя знал всех в округе наперечет, но здесь находилась сама герцогиня, и ему не хотелось ударить в грязь лицом. Он почесал подбородок и объявил:

– Это труп человека. Интересно, откуда он взялся?

Красавица герцогиня Олдкасл, услышав его слова, метнула на констебля явно лишенный дружелюбия взгляд – начало расследования представлялось ей не слишком многообещающим. В дверях столпилась уже почти вся прислуга замка, громкими голосами высказывая не относящиеся к делу замечания.

– А парень-то нездешний.

– Не повезло ему.

– Священника бы сюда.

– Да какой священник, голова, он уже помер.

– А герцогиня хорошо держится. Любая другая давно бы в обморок упала.

– Ну, это от человека зависит…

– Кто-нибудь знает потерпевшего? – воззвал констебль к окружающим.

Никто не шелохнулся, хотя все разговоры мигом прекратились. Амалия открыла было рот, но тотчас передумала и стала глядеть в сторону. В конце концов, она и сама не помнила, где видела убитого. Во всяком случае, это было не в Олдкасле.

– Никто его не знает, – с удовлетворением констатировал Уолтерс. – Значит, это бродяга.

– Но, сэр! – возмутилась его выводам герцогиня.

– Простите, ваша светлость? – Констебль вытянулся по стойке смирно, ожидая, какие приказания сорвутся с уст хозяйки здешних мест.

– Посмотрите на его плащ, – сказала Амалия, указывая на труп. – По-вашему, этот человек похож на бродягу?

– Плащ может быть краденым, – важно заявил Уолтерс.

– Откуда вы знаете? К вам поступало заявление о краже плаща?

В дверях засмеялись.

– Нет, но… Ведь этого человека никто здесь в глаза не видел! – попробовал было защищаться констебль.

– Ну и что?

– Значит, он бродяга, – подытожил констебль.

– А его руки? Посмотрите на его ногти. Они чистые, ни следа грязи. Вы много видели бродяг с такими руками?

Уолтерс почесал в затылке. Он не понимал, куда клонит герцогиня, но почувствовал, что пора сдаваться.

– Значит, это не бродяга, – объявил он. – Просто… гм… джентльмен. Погиб в результате несчастного случая.

– Несчастный случай? – Амалия чувствовала, что начинает закипать, что с ней случалось крайне редко. – Да, конечно. Сначала он получил четыре раны, из которых по меньшей мере две смертельные, а после этого отправился на сеновал и присыпал себя для пущей верности сеном. Так, что ли?

Смех сделался еще громче.

– Нет, я не думаю… То есть вы так это излагаете…

– Тогда как он очутился здесь?

Констебль чувствовал, что его авторитет падает не по часам, а по минутам. Прочистил горло и отыскал глазами конюха.

– Бертон!

– Да, сэр.

– Отвечай, – рявкнул констебль, – это ты сделал?

– Я? – ужаснулся Бертон. – Ваша светлость! Да я никогда…

– Что такое, что случилось? – раздался от входа голос Франсуа. Он пробирался сквозь толпу, расталкивая слуг. – Боже! Мадам, с вами все в порядке?

– Со мной – да, а вот с этим господином – не очень.

– А! – завопил Франсуа и отскочил назад. – Я его знаю!

– Ты?

– Да! Это он ко мне приставал!

– Франсуа! Выражайся яснее. Что значит – приставал?

– Ну, когда я в Лондоне наряжался прачкой, помните?

– О черт! – тихо вскрикнула Амалия. – Да, это же один из наших «ангелов-хранителей»! О черт, черт, черт! Теперь я вспомнила, где его видела. Он дежурил у нашего дома на Парк Лейн. Франсуа, ни в коем случае не говори, что ты его знаешь!

– Понял, мадам!

Так как Франсуа и Амалия говорили по-французски, то к концу их беседы констебль стал проявлять все признаки нетерпения.

– Ваша светлость, – объявил он, – я вынужден арестовать вашего конюха по подозрению в убийстве!

– Ваша светлость! – завопил Бертон. – Я ничего не сделал! Скажите ему, что я тут ни при чем!