Английский язык с Конан Дойлем. Этюд в багровых тонах (ASCII-IPA)

"Have I though," the man answered penitently (даже если сделал, — покаянно ответил он), "I didn't go for to do it (я не нарочно: «не хотел делать этого»; to go for — стремиться к /чему-либо/)." As he spoke he unwrapped the grey shawl (при этих словах: «пока он говорил» он развернул серую шаль) and extricated a pretty little girl of about five years of age (и выпутал из нее очаровательную маленькую девчушку лет пяти; to extricate — вытаскивать, освобождать, выпутывать), whose dainty shoes and smart pink frock with its little linen apron all bespoke a mother's care (изящные туфельки которой и нарядное розовое платьице с полотняным передничком выдавали материнскую заботу; smart — сильный, резкий, интенсивный; нарядный, модный, элегантный; to bespeak — обнаруживать, свидетельствовать). The child was pale and wan (ребенок был бледен и изнурен; wan — бледный, изнуренный; болезненный), but her healthy arms and legs showed that she had suffered less than her companion (но, судя по крепким ручкам и ножкам, перенесла: «но ее здоровые руки и ноги показывали, что претерпела» она меньше, чем ее спутник; to suffer —страдать; испытывать, претерпевать).

"How is it now?" he answered anxiously (еще болит? — обеспокоенно спросил он: «как он теперь? — он ответил обеспокоенно»), for she was still rubbing the towsy golden curls which covered the back of her head (так как она все еще потирала затылок под спутанными золотистыми кудряшками; to cover — закрывать, покрывать; back — тыльная часть, задняя часть; head — голова; back of the head — затылок).

"Kiss it and make it well (поцелуй, и все пройдет; well — хорошо)," she said, with perfect gravity (сказала она абсолютно серьезно; perfect — абсолютный, совершенный; gravity — серьезность), shoving the injured part up to him (подставляя ему ушибленное место; to shove — пихать; совать; part — часть тела). "That's what mother used to do (так всегда делала мама). Where's mother (где мама)?"

though [D@u], unwrap [Vn'r&p], shawl [SO:l], linen ['lInIn], apron ['eIpr(@)n]

"You've hurt me!" said a childish voice reproachfully.

"Have I though," the man answered penitently, "I didn't go for to do it." As he spoke he unwrapped the grey shawl and extricated a pretty little girl of about five years of age, whose dainty shoes and smart pink frock with its little linen apron all bespoke a mother's care. The child was pale and wan, but her healthy arms and legs showed that she had suffered less than her companion.

"How is it now?" he answered anxiously, for she was still rubbing the towsy golden curls which covered the back of her head.

"Kiss it and make it well," she said, with perfect gravity, shoving the injured part up to him. "That's what mother used to do. Where's mother?"

"Mother's gone (мамы больше нет: «мама ушла»). I guess you'll see her before long (я думаю, ты ее скоро увидишь; to guess — полагать, считать)."

"Gone, eh!" said the little girl (ушла? — сказала маленькая девочка). "Funny, she didn't say good-bye (забавно, что она не сказала «до свиданья»); she 'most always did (она почти всегда прощалась; 'most = almost) if she was just goin' over to Auntie's for tea (даже если она просто выходила к тете на чай), and now she's been away three days (а теперь ее нет три дня). Say, it's awful dry, ain't it (ужасно жарко, да?; dry — сухой)? Ain't there no water, nor nothing to eat (разве тут нет воды или чего-нибудь поесть)?"