Читаем Английский с Г. К. Честертоном. Рассказы об отце Брауне / Gilbert Keith Chesterton. The Innocence of Father Brown полностью

 The black silhouette of Gow with his top hat and spade passed the window, dimly outlined against the darkening sky Father Brown stared passively at it and answered:

“I can understand there must have been something odd about the man, or he wouldn’t have buried himself alive – nor been in such a hurry to bury himself dead. But what makes you think it was lunacy?”

“Well,” said Flambeau, “you just listen to the list of things Mr. Craven has found in the house (послушайте, что мистер Крейвен нашел в этом доме; list – список; перечень).”

“We must get a candle (мы должны взять свечку),” said Craven, suddenly (сказал Крейвен неожиданно). “A storm is getting up, and it’s too dark to read (надвигается шторм, слишком темно, чтобы читать; to get up – подниматься; вставать; усиливаться).”

“Have you found any candles (а свечки вы нашли),” asked Brown smiling (спросил отец Браун, улыбаясь), “among your oddities (среди /ваших/ странных вещей)?”

Flambeau raised a grave face, and fixed his dark eyes on his friend (Фламбо серьезно посмотрел на своего друга, устремив на него взгляд темных глаз: «поднял серьезное лицо и устремил взгляд темных глаз на своего друга»; to fix on /smth., smb./ – устремлять, сосредоточивать /взгляд, внимание на ком-л., чем-л./; to fix – закреплять).

“That is curious, too (это тоже интересно; curious – любопытно),” he said. “Twenty-five candles, and not a trace of a candlestick (/здесь/ двадцать пять свечей и ни одного подсвечника: «ни следа подсвечника).”


 “Well,” said Flambeau, “you just listen to the list of things Mr. Craven has found in the house.”

“We must get a candle,” said Craven, suddenly. “A storm is getting up, and it’s too dark to read.”

“Have you found any candles,” asked Brown smiling, “among your oddities?”

Flambeau raised a grave face, and fixed his dark eyes on his friend.

“That is curious, too,” he said. “Twenty-five candles, and not a trace of a candlestick.”

In the rapidly darkening room and rapidly rising wind (в комнате быстро темнело, а за окном быстро поднимался ветер: «в быстро темнеющей комнате и быстро поднимающемся ветре /снаружи/»; rapid – быстрый), Brown went along the table to where a bundle of wax candles lay among the other scrappy exhibits (отец Браун прошел вдоль стола туда, где лежала связка вощеных свечей среди других разрозненных вещественных доказательств; bundle – узел; связка; exhibit – экспонат /на выставке/; вещественное доказательство). As he did so he bent accidentally over the heap of red-brown dust (проходя: «когда он делал это», он неосторожно нагнулся над буро-красной кучей; to bend); and a sharp sneeze cracked the silence (и он сильно чихнул в тишине; sharp – острый; резкий; пронзительный; to sneeze – чихать; to crack – скрежетать; трещать; производить шум).

“Hullo (эге; hullo – приветствие; оклик; восклицание; удивление)!” he said, “snuff (/да это же/ нюхательный табак)!”

Перейти на страницу:

Похожие книги

Китайские народные сказки
Китайские народные сказки

Однажды китайский философ Чжу Си спросил своего ученика: откуда пошел обычай называть года по двенадцати животным и что в книгах про то сказано? Ученик, однако, ответить не смог, хотя упоминания о системе летосчисления по животным в китайских источниках встречаются с начала нашей эры.Не знал ученик и легенды, которую рассказывали в народе. По легенде этой, записанной в приморской провинции Чжэцзян, счет годов по животным установил сам верховный владыка - Нефритовый государь. Он собрал в своем дворце зверей и выбрал двенадцать из них. Но жаркий спор разгорелся, лишь когда надо было расставить их по порядку. Всех обманула хитрая мышь, сумев доказать, что она самая большая среди зверей, даже больше вола. Сказкой «О том, как по животным счет годам вести стали» и открывается сборник.Как и легенда о животном цикле, другие сказки о животных, записанные у китайцев, построены на объяснении особенностей животных, происхождения их повадок или внешнего вида. В них рассказывается, почему враждуют собаки и кошки, почему краб сплющенный или отчего гуси не едят свинины.На смену такого рода сказкам, именуемым в науке этиологическими, приходят забавные истории о проделках зверей, хитрости и находчивости зверя малого перед зверем большим, который по сказочной логике непременно оказывается в дураках.Наибольшее место в сказочном репертуаре китайцев и соответственно в данном сборнике занимают волшебные сказки. Они распадаются на отдельные циклы: повествования о похищении невесты и о вызволении ее из иного мира, о женитьбе на чудесной жене и сказки о том, как обездоленный герой берет верх над злыми родичами.Очень распространены у китайцев сказки о чудесной жене. В сказке «Волшебная картина» герой женится на деве, сошедшей с картины, в другой сказке женой оказывается дева-пион, в третьей - Нефритовая фея - дух персикового дерева, в четвертой - девушка-лотос, в пятой - девица-карп. Древнейшая основа всех этих сказок - брак с тотемной женой. Женитьба на деве-тотеме мыслилась в глубочайшей древности как способ овладеть природными богатствами, которыми она якобы распоряжалась. Яснее всего эта древняя основа проглядывает в сказе «Жэньшэнь-оборотень», героиня которого - чудесная дева указывает любимому место, где растет целебный корень.Во всех сказках, записанных в наше время, тотемная дева превратилась в деву-оборотня. Произошло это, видимо, под влиянием очень распространенной в странах Дальнего Востока веры в оборотней: всякий старый предмет или долго проживший зверь может принять человеческий облик: забытый за шкафом веник через много лет может-де превратиться в веник-оборотень, зверь, проживший тысячу лет, становится белым, а проживший десять тысяч лет - черным, - оба обладают магической способностью к превращениям. Вера в животных-оборотней в народе была настолько живуча, что даже в энциклопедии ремесел и сельского хозяйства в XV веке с полной серьезностью говорилось о способах изгнания лисиц-оборотней: достаточно ударить оборотня куском старого, высохшего дерева, как он тотчас примет свой изначальный вид.Волшебные сказки китайцев, как и некоторых других дальневосточных народов, отличаются особой «приземленностью» сказочной фантастики. Действие в них никогда не происходит в некотором царстве - тридесятом государстве, все необычное, наоборот, случается, с героем рядом, в родных и знакомых сказочнику местах.Раздел бытовых сказок, среди которых есть и сатирические, открывается сказками «Волшебный чан» и «Красивая жена»; они построены по законам сказки сатирической, хотя главную роль пока еще играют волшебные предметы. В других сказках бытовые элементы вытеснили все волшебное. Среди них есть немало сюжетов, известных во всем мире. Где только не рассказывают сказку о глупце, который делает все невпопад! На похоронах он кричит: «Таскать вам не перетаскать», а на свадьбе - «Канун да ладан». Его китайский «собрат» («Глупый муж») поступает почти так же: набрасывается с руганью на похоронную процессию, а носильщикам расписного свадебного паланкина предлагает помочь гроб донести. Кончаются такие сказки всегда одинаково: в русской сказке дурак оказывается избитым, а в китайской - его поддевает на рога разъяренный бык. В китайских сатирических сказках читатель найдет еще один чрезвычайно популярный в разных литературах сюжет: спрятанный в сундуке любовник.В последний раздел книги вошли сказы мастеровых и искателей жэньшэня, а также старинные легенды. Сказы мастеровых - малоизвестная часть китайского фольклора. Многие из них связаны с именами обожествленных героев, научивших своему удивительному искусству других людей или пожертвовавших собой ради того, чтобы помочь мастеровым людям выполнить какую-либо трудную задачу.Завершают сборник три чрезвычайно распространенные в Китае легенды. Легенды, так же как и сказки различных жанров, являют нам своеобразие устного народного творчества китайцев и вместе с тем свидетельствуют, что китайский сказочный эпос не есть явление уникальное. Напротив, китайские сказки - национальный вариант общемирового сказочного творчества, развившегося на базе весьма сходных для большинства народов первобытных представлений и верований.Китайские сказки доносят до нас дыхание жизни китайского народа, рисуют его тяжелое прошлое и показывают, как богат и неисчерпаем старинный китайский фольклор.

Артём Дёмин , Борис Львович Рифтин , Илья Михайлович Франк , Китайские Народные Сказки , Сказки народов мира

Сказки народов мира / Средневековая классическая проза / Иностранные языки / Зарубежная старинная литература / Древние книги