Английский с Оскаром Уайльдом. Кентервильское привидение

The next morning, when the Otis family met at breakfast, they discussed the ghost at some length. The United States Minister was naturally a little annoyed to find that his present had not been accepted. “I have no wish,” he said, “to do the ghost any personal injury, and I must say that, considering the length of time he has been in the house, I don’t think it is at all polite to throw pillows at him,” – a very just remark, at which, I am sorry to say, the twins burst into shouts of laughter. “Upon the other hand,” he continued, “if he really declines to use the Rising Sun Lubricator, we shall have to take his chains from him. It would be quite impossible to sleep, with such a noise going on outside the bedrooms.”

For the rest of the week, however (однако до конца недели), they were undisturbed (их никто не беспокоил; to disturb – беспокоить), the only thing that excited any attention (и единственная вещь, которая привлекла их внимание) being the continual renewal of the blood-stain on the library floor (было постоянное появление: «возобновление» пятна крови на полу библиотеки). This certainly was very strange (это было, конечно, очень странно), as the door was always locked at night by Mr. Otis (так как дверь всегда запиралась на ночь мистером Отисом), and the windows kept closely barred (а окна были забраны частой решеткой; to keep – держать; хранить). The chameleon-like colour, also, of the stain excited a good deal of comment (хамелеоноподобный цвет пятна также вызвал много замечаний). Some mornings it was a dull (almost Indian) red (иногда он был тусклого, почти красного цвета), then it would be vermilion (иногда ярко-красного), then a rich purple (затем ярко-пурпурного), and once when they came down for family prayers (а однажды, когда они спустились вниз для /произнесения/ семейных молитв), according to the simple rites of the Free American Reformed Episcopalian Church[13] (в соответствии с простыми обычаями Свободной американской реформированной епископальной церкви), they found it a bright emerald-green (они обнаружили, что оно было яркого изумрудно-зеленого цвета). These kaleidoscopic changes naturally amused the party very much (эти изменения, /происходящие как в калейдоскопе/, конечно, весьма забавляли их), and bets on the subject were freely made every evening (и каждое утро делались ставки на этот предмет; freely – свободно, вольно). The only person who did not enter into the joke was little Virginia (единственный человек, который не принимал участия в этих шутках, была Вирджиния), who, for some unexplained reason (которая, по какой-то необъяснимой причине; to explain – объяснять), was always a good deal distressed at the sight of the blood-stain (была всегда очень расстроена при виде пятна крови), and very nearly cried the morning it was emerald-green (и чуть не заплакала в то утро, /когда/ оно оказалось изумрудно-зеленым).