Англо-бурская война. 1899-1902

Не может быть и речи о существовании плана захвата Трансвааля. В свободной стране правительство не может игнорировать общественное мнение, которое испытывает влияние печати и отражается в газетных статьях. Пролистайте подшивки прессы за месяцы переговоров, вы не найдете там ни единого материала в поддержку аннексии, как не нашли бы и в обществе ни единого адвоката такой меры. Однако имела место огромная несправедливость, а все, что требовалось, – это минимальные меры, чтобы ликвидировать несправедливость и восстановить в Африке равенство между белыми людьми. «Будь Крюгер более либеральным в предоставлении избирательного права, – писала газета, которая точнее других представляла наиболее разумную позицию британцев, – его республика станет не слабее, а много прочнее. Дай он полное право голоса большинству совершеннолетних жителей мужского пола, сразу придаст своей республике стабильность и мощь, какой она не может получить ни от чего другого. Если же он отвергнет все изменения в этом вопросе и будет упорно следовать сегодняшней политике, то, вероятно, отодвинет беду и сохранит свою драгоценную олигархию еще на несколько лет, однако конец все равно будет тем же самым». Процитированный фрагмент отражает настрой всей британской прессы, за исключением одной или двух газет, которые полагали, что даже постоянно дурное обращение с нашими людьми и тот факт, что мы несем за них непосредственную ответственность, не оправдывает нашего вмешательства во внутренние дела другой республики. Нельзя отрицать, что «рейд Джеймсона» и то, как неполно были расследованы связанные с ним обстоятельства, ослабили позицию тех, кто был за энергичное выступление в интересах британских подданных. Существовало хотя и смутное, но присутствующее у многих чувство, что капиталисты накаляют ситуацию в собственных целях. Трудно себе представить, как состояние недовольства и неопределенности в обществе, не говоря уже о войне, может быть выгодно, и, несомненно, ясно, что, если какой-то ловкач использовал бы проблемы уитлендеров в своих интересах, лучшим средством сорвать его планы было бы просто решить эти проблемы. Такое подозрение тем не менее реально существовало у тех, кому нравилось не замечать главного и преувеличивать второстепенное. В течение переговоров мощь Великобритании была ослаблена искренним, но трусливым и нереалистичным меньшинством, на что, несомненно, и рассчитывал противник. Идеализм и болезненная, неспокойная совестливость – два самых опасных несчастья, от которых вынуждено страдать современное прогрессивное государство.

Британские уитлендеры послали в родную страну просьбу о защите в апреле 1899 года. С апреля предыдущего года велась переписка между доктором Лейдсом, статс-секретарем Южно-Африканской Республики, и британским министром колоний мистером Чемберленом по поводу существования или отсутствия сюзеренитета. Одна сторона утверждала, что вторая конвенция полностью аннулировала первую, другая – что преамбула первой конвенции применяется также и ко второй. Если точка зрения Трансвааля была верна, ясно, что Великобританию обвели вокруг пальца и обманом поставили в такое положение, поскольку она не получила во второй конвенции quid pro quo,[24] а даже от самого невнимательного из министров колоний вряд ли можно ожидать, что он отдаст нечто весьма существенное просто так. Точка зрения Трансвааля возвращает нас к риторическому вопросу о существе сюзеренитета. Трансвааль признал право вето в своих внешнеполитических делах, что само по себе, если они прямо не разорвут этой конвенции, лишает их государство независимости. В общем, этот вопрос следует признать достойным передачи в третейский суд, заслуживающий доверия.

Однако теперь к этому спору (не слишком горячему, поскольку между заявлением и ответом проходило семь месяцев) прибавился насущный и мучительный вопрос притеснений, а также петиции уитлендеров. Сэр Альфред Милнер, человек либеральных убеждений, британский комиссар в Южной Африке, который был назначен правительством консерваторов, пользовался уважением и доверием всех партий. Он имел репутацию способного здравомыслящего человека, слишком порядочного, чтобы поступать несправедливо или терпимо к этому относиться. Именно ему поручили дело, между ним и президентом Крюгером была организована встреча в Блумфонтейне, столице Оранжевого Свободного Государства. Они встретились 30 мая. Крюгер заранее объявил, что можно обсуждать любые вопросы, кроме независимости Трансвааля. «Все, все, все!» – твердо заявлял он. Однако на практике обнаружилось, что стороны не могут договориться о том, что угрожает этой независимости, а что нет.