Ангола: неизвестная война

В этой формулировке, на мой взгляд, очень много идеологии. Но тогда иначе и быть не могло. Если пользоваться более нейтральным определением, то «дикие гуси», «солдаты удачи», «псы войны», «ландскнехты» — это граждане третьих стран, воюющие за одну из сторон с оружием в руках и получающие за это деньги. Естественно, в представлении рядового обывателя люди без «родины, чести и совести».

Если это и верно, то лишь отчасти. Американцы, французы, бразильцы, воевавшие в Анголе в рядах ФНЛА, да и португальцы, бразильцы, южноафриканцы из наемнического батальона «Буффало» называли себя в то время «борцами с коммунистической экспансией». Конечно, многие воевали за деньги и только ради них. Но можно ли априори отказать им всем поголовно в определенных идеологических убеждениях?

Наша же помощь в Африке в то период основывалась на идеологических постулатах «поддержки национально-освободительного движения» и поэтому считалась бескорыстной. Но советские военные советники и специалисты работали в этих странах далеко не бесплатно. И этого забывать нельзя. В Анголе, например, советник в период с 1975 по 1990 год зарабатывал более тысячи долларов, а специалист и переводчик от 600 до 800 долларов. Я, как старший переводчик ВВС и ПВО, ежемесячно расписывался в ведомости за 750 долларов. И официально считалось, что платила нам ангольская сторона.

Однажды в российском издании журнала «Солдат удачи» мне попалась статья, где автор пространно рассуждал о вредности того, что «некоторые военные специалисты Советского Союза, побывавшие в длительной загранкомандировке называют себя наемниками». Давайте попробуем разобраться в этом вопросе.

Автор прав, только в том случае, если брать за основу эмоционально отрицательно окрашенное слово «наемник» в значении «mercenario». Оно («mercenario» — в португальском, да и других романских языках, «mercenary» — в английском означает «наемный», «платный») в свое время получило стилистически негативный, даже обличительный оттенок. Этот негатив перекочевал в русский язык. Поэтому в русском языке закрепился более нейтрально окрашенный термин (между прочим, отнюдь не русский) «контрактник». В большинстве же стран иностранных граждан, призванных оказать ту или иную военную помощь национальным вооруженным силам или повстанческим движениям, предпочитают называть, «военными специалистами», «советниками», «волонтерами», «добровольцами» и, в крайнем случае, «контрактниками».

Однако, как ни крути, все они подпадают под категорию иностранного военного наемного (платного) специалиста. Посудите сами. Они иностранцы. Это — раз. Прибыли в зону боевых действий для чего? Для того, чтобы воевать: стрелять, закладывать мины, обслуживать или ремонтировать технику, обучать личный состав, переводить рекомендации и документы и т. д. — род деятельности в данном случае значения не имеет, специальностей на войне много. Это — два. Им всем в той или иной форме платят. И не стоит заблуждаться на этот счет. Даже т. н. бойцу-волонтеру нужно есть, пить, одеваться, обуваться, у него имеются родители, дети, жена или любовница, которых необходимо содержать. Так, что речь может идти только о размерах вознаграждения. Это — три.

Можно сколь угодно долго рассуждать и о побудительных мотивах, оправдывающих пребывание этих лиц на территории стран, где ведутся боевые действия. Государственный или личный контракт, идеология, религия, искреннее стремление помочь повстанцам, желание заработать деньги, получить острые ощущения, и т. п. Суть от этого не меняется. В подавляющем своем большинстве они иностранные военные наемные (платные) специалисты.

Но такого специалиста для краткости называть и «наемник» и «контрактник». Какая между ними разница? Если принимать во внимание только семантику слова, то назови мы наемника — контрактником, разницы принципиальной не будет. Однако нельзя не заметить, что отрицательная окраска слова «наемник» имеет ярко выраженный политический подтекст и связана противостоянием двух некогда непримиримых политических лагерей. Можно привести такой пример.

В 1974–1975 годах в Анголе перед провозглашением независимости страны под руководством бывших португальских офицеров полковника Сантуша и Каштру и капитана Бенту собралось около 40 белых ангольцев, не португальцев, заметьте, а людей, родившихся в Анголе и считавших ее своей единственной родиной. По большей части это были бывшие кадровые офицеры португальской колониальной армии, в задачу которых входило обучение черных солдат ФНЛА. Многие из этих людей искренне любили свою родину, хотели видеть ее процветающей и независимой. Себя они называли «борцами за независимость». Противоположенная сторона без обиняков причисляла их к иностранным наемникам. Но ведь и пропагандистские средства УНИТА именовали советских офицеров и прапорщиков, а также кубинцев, помогавших МПЛА, не иначе как «иностранными наемниками».