Angst

Фраза «если думаешь – не говори, если говоришь – не пиши» снова становится актуальной. Ведь сесть на бутылку за лайк или репост стало не легко, а очень легко: в прошлом году было возбуждено 218 дел за «публичные экстремистские высказывания» в Сети (кстати, не забудьте поделиться этой статьей с друзьями). И хотя Солнцеликий (да пошлет ему небо тысячу лет процветания) заявил, что Россия не пойдет по китайскому пути и не будет строить великий белокаменный файервол, пейзаж российской интернет-действительности получается довольно мрачным. Конституция со своей 23-й статьей уже начинает походить на волшебную книгу сказок. Фактически у нас в стране действует постнатальная цензура. Мы постепенно возвращаемся куда-то туда, в информационное Средневековье: с царем-ампиратором, казематами, набитыми еретиками-вольнодумцами и уродливыми химерами в мозгах крестьян. Да, лет двести назад, я, после первого же своего очерка, оказался бы на ближайшей виселице и уже давно бы жарился в аду. Однако темные века, когда подавлялось любое инакомыслие, породили прекраснейший жанр политических памфлетов. Облаченная в метафоры, остроумная политическая и социальная сатира доставляла огромную жопную боль всяческим монаршим особам. Сегодня этот жанр может обрести вторую жизнь, причем жизнь более вольную, чем когда-либо. Ведь если в те времена для того, чтобы отправить в цугундер больного графоманией, хватало лишь желания царя, то сегодня нужен хотя бы формальный повод. Конечно, раньше, чтобы человек решился высказать свое очень важное мнение, у него должно было нехило так свербеть пониже спины. Настолько, чтобы он взялся написать книгу, ну или, на худой конец, памфлет. Притом весьма недурственный: мсье аристократы не пальцем деланы были и всякий проходняк не читали. А еще лучше, чтобы все это было в стихах. Потом надо было выпустить свой труд, попутно стараясь не получить по башке от местной «охранки». Ибо там чаще всего работали люди, к новым точкам зрения слабо восприимчивые. Но, черт возьми, «это было самое злосчастное время, но это было самое прекрасное время». Ведь тогда люди обладали подлинной свободой слова.

Сегодня ситуация иная. Появилось больше способов выражать свое мнение: два клика – и ваша мысль разлетится по миру, набирая сотни репостов и тысячи лайков. Но факт состоит в том, что это не имеет совершенно никакого отношения к свободе слова. Равно как и попытки подмять под себя интернет. Ведь свободу слова невозможно даровать или ограничить: она рождается вместе с человеком, появляется вместе с первым криком ребенка. И отнять ее можно, только перерезав человеку глотку. Да, за многие слова действительно порой можно отправиться на виселицу или в костер. Но окончательный выбор, говорить или нет, всегда остается за человеком. Будете ли вы идиотом, крича на площади правду, которая режет слух Большому Брату? Несомненно. И, несомненно, за вами придет полиция мыслей. Но истинная свобода слова – это не право и не привилегия. Это тот самый выбор говорить: говорить правду, говорить то, во что ты веришь, и быть готовым заплатить сполна за свои слова. Это – выбор не молчать. И самое смешное, что большинство из нас, при всех своих возможностях и свободах, не обладает даже той крупицей сладкой свободы слова. И речь здесь вовсе не о колких политических высказываниях. Мы боимся сказать «привет» девушке, или написать первым. Мы боимся сболтнуть лишнего, чтобы не сглазить или не прогневить какого-то мужика на облаке и слову «последний» предпочитаем слово «крайний». Мы боимся сказать родителям о том, что хотим идти своим путем. На черта тогда вам эта свобода слова, если вы боитесь говорить?

Во все времена находились безумцы, которые читали на площадях запрещенные стихи, печатали запрещенные листовки в подвале своего дома и переписывали запрещенные тексты от руки. И правда в том, что главный цензор, который затыкает нам рот, сидит не в мрачном кабинете Министерства Любви, а в нашей голове. И цензор этот – страх. Боятся все. Но страх не должен душить. Страх должен давать силы делать больший вдох, чтобы говорить громче.

16.05.18