Angst

С наступлением августа в России подошёл к концу очередной телесезон. Вот знаете, смотреть российское телевидение – всё равно, что ширяться хмурым по вене (я не пробовал, но мне рассказывали): вроде ждешь чего-то радостного и весёлого, а в итоге корчишься в судорогах, лёжа в луже собственной блевотины. А ещё дядя майор сказал, что если я буду писать такие вещи, то непременно попаду в цугундер, поэтому помните дети: наркотики – такое же зло, как и видеоигры, и по вене никого и ничего пускать не надо. Однако в этом синеватом мерцании телеэкрана есть что-то пугающе-завораживающее. Глядя в это кривое зеркало, порой удивляешься, но не лжи, которой и в интернете сейчас не меньше, а пропасти. Пропасти между условным аналоговым поколением и ещё более условным цифровым поколением. И изумление больше вызывает то, как служители ящика роют эту пропасть ещё глубже, делая из неё окоп, из которого можно атаковать всё чуждое и непривычное аналоговому поколению: соцсети, мемасы или, например, видеоигры.

В этот раз ложкой зелья в бочке российской действительности стал относительно свежий многосерийный фильм Sпарта. Сериал начинается с традиционной русской забавы: лепки из хлебного мякиша сидя на бутылке. Сюжет же крутится вокруг следака, который пытается выяснить, почему самая лучшая в мире учительница самого лучшего в мире класса решила выйти в окно и зайти нормально. При этом школьники-переростки денно и нощно тащат потные катки в sпарте – новой VR-игре, где, в общем то, всё по классике: блядство, разврат, насилие. Целей, как и смысла в игре нет: это просто какая-то абстрактная мешанина из убийств, торговли телом и, конечно же, симулятора суицидов. Эдакий коктейль, от которого у бабки, смотрящей этот сериал, редкие волосы на её умудрённой сединой голове встанут дыбом. Естественно, игрушка тут показывается абсолютным злом, как, например, наркотики, госдеп США или пицца с ананасами, которое, стоит ему только добраться до черепушки малолетнего отрока, тут же испоганит невинную душеньку.

Ох уж эти видеоигры. Послушать некоторых, так создастся впечатление, что они виноваты чуть ли не во всех мировых бедах. Веган, примерный семьянин и такой себе художник, видать, слишком много в плойку играл, оттого и выкосил пол Европы. А у каждого офицера с мёртвой головой на фуражке помимо парабеллума, еще и чехол с нинтендо на поясе висел. Кстати, в сериале этих ребят тоже любят упоминать, даже как-то слишком часто. Собственно, меня всегда поражала убеждённость различных борцунов с киберразвлечениями в том, что поведение твоего персонажа в видеоигре – это точная симуляция твоих действий в реальности. А некоторое родители искренне веруют, что жестокая игра станет руководством к действию для кровиночки, видимо, считая своего ребёнка то ли отсталым, то ли неадекватным. Я понимаю, если бы это утверждение высказала такая бездетная мразь, как я, но граждане, к своим то детям уважение имейте!

Я вот в детстве очень любил GTA Vice City. Кто помнит эту игрушку, помнит и гольф клуб, на входе в который отбирали всё оружие. И вот я заходил в этот гольф клуб, брал клюшку для гольфа и начинал, аки Раскольников, остервенело лупить стариков и старух в коротких шортах (почему-то там были только такие NPC) и давить их гольф-каром. Не то чтобы мне это нравилось, но за час такой работы клюшкой можно было нехило поднять бабла, да и копы до тебя там добраться не могли. Однако, несмотря на всё это, никакой маньяк-социопат из меня не вырос, максимум – посредственный писака, но это наврядли связано с игрой. И из моих друзей, которые часами гоняли в GTA, тоже. Более того, я не знаю ни одного убийства, которое произошло из-за видеоигры (о Коломбиане мы поговорим позже): в 2015 году Американская психологическая ассоциация проанализировала более 100 исследований (с 2005 по 2013 год), посвященных взаимосвязи видеоигр и преступности, и не нашла никакой статистически-значимой взаимосвязи.

«Ученые изучают агрессивные игры уже более 20 лет, но до сих пор мы не располагаем достаточными данными, чтобы связывать их с насильственными преступлениями. Они являются одним из факторов риска – и только» – глава научной группы Марк Аппельбаум.

Зато я знаю статистику пьяных поножовщин и что «70% убийств в России совершаются «под градусом» (по словам Якова Гилинского, профессора РГПУ им. Герцена, завкафедрой уголовного права и председателя Верховного суда, Вячеслава Лебедева). И что-то мне подсказывает, что алкоголь является гораздо более опасным фактором риска, чем горстка пикселей на экране.