Аня и Долина Радуг

— Если девочка говорит правду, необходимо разобраться в этом деле, — сказала она. — Я кое-что знаю об этой Уайли, поверьте мне. Маршалл был довольно близко знаком с ней, когда жил на той стороне гавани. Прошлым летом я слышала от него о каком-то приютском ребенке, который у нее живет. Вероятно, об этой самой Мэри. Он говорил, что, по словам соседей, она замучила девочку работой до смерти, почти не кормит ее и не одевает. Знаете, Аня, душенька, моим правилом всегда было не иметь никаких дел с теми, кто живет на той стороне гавани. Но я завтра же пошлю туда Маршалла, чтобы он выяснил, если сможет, как в действительности обстоит дело. А после этого я поговорю с мистером Мередитом. Только подумайте, Аня, душенька, его дети нашли эту девочку буквально умирающей от голода в старом сарае Джеймса Тейлора. Она провела там целую ночь, замерзшая, голодная и в полном одиночестве. А мы в это время спали в своих теплых постелях после хорошего ужина.

— Бедняжка, — вздохнула Аня, рисуя в воображении одного из своих собственных любимых детей в подобном положении — замерзшего, голодного, одинокого. — Если с ней плохо обращались, нельзя возвращать ее туда, откуда она убежала. Я сама была когда-то сиротой.

— Нам придется обсудить этот вопрос с руководством приюта в Хоуптауне, — сказала мисс Корнелия. — Но так или иначе, а оставлять ее в доме священника нельзя. Неизвестно, чему она может научить этих несчастных детей. Насколько я понимаю, ей случается даже выругаться. Но подумать только! Она живет у них уже целых две недели, а мистер Мередит до сих пор не заметил этого! Какое право имеет такой человек заводить семью? Ему, Аня, душенька, следовало бы стать монахом.

Два дня спустя мисс Корнелия снова пришла под вечер в Инглсайд.

— Это поистине невероятно! воскликнула она с порога. — Миссис Уайли нашли мертвой в постели в то самое утро, когда Мэри сбежала. Она уже много лет страдала от тяжелого заболевания сердца, и доктор предупреждал ее, что конец может наступить в любую минуту. Своего батрака она рассчитала накануне, так что в доме никого не было. На следующий день ее нашел кто-то из соседей. Они, кажется, сразу же хватились девочки, но предположили, что миссис Уайли отправила ее к своей родственнице, которая живет под Шарлоттауном. Она не раз говорила, что собирается это сделать. На похороны эта родственница не приехала, а потому никто так и не узнал, что Мэри у нее нет. Соседи, с которыми побеседовал Маршалл, рассказали ему кое-что о том, как миссис Уайли обращалась с девочкой, и от услышанного у него вся кровь вскипела. Знаете, Маршалл всегда приходит в ярость, когда слышит, что с ребенком жестоко обращаются. Соседи сказали, что она безжалостно порола девочку за любую маленькую провинность или оплошность. Некоторые уже давно поговаривали, что надо бы написать об этом директрисе приюта, но у семи нянек дитя без глазу, и никто так ничего и не сделал.

— Жаль, что эта Уайли уже умерла, — с горячностью заявила Сюзан. — Я с удовольствием сходила бы на ту сторону гавани и сказала ей все, что о ней думаю. Морить голодом и бить ребенка, миссис докторша, дорогая! Как вы знаете, я за то, чтобы отшлепать, если для этого есть основания, но дальше такого наказания никогда не пойду. А что теперь будет с этой бедной девочкой, миссис Эллиот?

— Я полагаю, ее надо отправить обратно в Хоуптаун, — сказала мисс Корнелия. — Все семьи в округе, которые хотели взять приютского ребенка, уже это сделали. Завтра я схожу к мистеру Мередиту и выскажу ему свое мнение обо всей этой истории.

— И она, без сомнения, это сделает, миссис докторша, дорогая, — покачала головой Сюзан после ухода мисс Корнелии. — Она любое дело доведет до конца — даже крышу на церкви покроет заново, если уж решила. Но для меня непостижимо, как кто-то — пусть это даже Корнелия Брайант — может разговаривать со священником подобным образом. Можно подумать, он самый обыкновенный человек.