Аня и Долина Радуг

С того часа состояние Эллен улучшилось. Она скоро вернула себе свое обычное веселое расположение духа. И вот уже десять лет Эллен и Розмари счастливо жили вдвоем в старом доме, и никакая мысль о том, чтобы выйти замуж или дать сестре разрешение на замужество, не тревожила ни одну из них. Им было легко выполнять данное друг другу обещание. Правда, Эллен никогда не забывала напомнить о нем сестре всякий раз, когда на жизненном пути им встречался какой-нибудь холостой мужчина, но ее опасения никогда не были серьезными — до того вечера, когда Джон Мередит пришел в дом вместе с Розмари. Что же до Розмари, то для нее одержимость Эллен всем, что касалось торжественной клятвы, всегда была маленьким источником веселья… до последнего времени. Теперь та клятва стала жестокими оковами. Розмари наложила их на себя добровольно, но сбросить их было невозможно. Вот почему в этот вечер она должна была отвернуться от счастья.

Разумеется, правдой было то, что робкую, свежую, как розовый бутон, девичью любовь, которую она когда-то подарила своему юному возлюбленному, она уже никогда не смогла бы подарить никому другому. Но теперь ей было ясно, что она могла бы дать Джону Мередиту другую любовь — более глубокую, более зрелую. Он знала, что он взволновал те глубины ее натуры, которых никогда не мог взволновать Мартин… которых, возможно, и не было у семнадцатилетней девушки. И сегодня она должна сказать ему, чтобы он уходил… уходил обратно к его одинокому очагу, к его пустой жизни, к его разрывающим сердце горестям, так как десять лет назад она поклялась Эллен на Библии их матери, что никогда не выйдет замуж.

Джон Мередит не сразу воспользовался представившимся удобным случаем. Напротив, он добрых два часа говорил на самые далекие от любви темы. Он даже затронул политику, хотя эта тема всегда наводила скуку на Розмари. Она уже начала думать, что заблуждалась относительно его намерений, и все ее страхи и ожидания вдруг показались ей нелепыми. Она чувствовала себя глупой и подавленной. Лицо ее уже не горело румянцем, глаза потухли. Джон Мередит не имел ни малейшего намерения предлагать ей выйти за него замуж.

И тогда, совершенно неожиданно, он встал, пересек комнату и, остановившись рядом с ее креслом, сделал ей предложение. В комнате стало ужасно тихо. Даже Сент-Джордж перестал мурлыкать. Розмари слышала биение собственного сердца и была уверена, что Джон Мередит тоже слышит его.

Для нее настал момент сказать «нет», мягко, но решительно. Наготове был и церемонный ответ, но теперь все заученные слова куда-то исчезли сами собой. Она должна была сказать «нет»… и вдруг обнаружила, что не может. Это слово невозможно было произнести. Теперь она понимала, что не просто могла бы полюбить Джона Мередита, а любит его. Сама мысль о том, чтобы вычеркнуть его из своей жизни, была мучительна.

Но она должна сказать хоть что-то… она подняла низко склоненную золотистую голову и, запинаясь, попросила его дать ей несколько дней, чтобы… чтобы подумать.

Джон Мередит слегка удивился. Он не был чересчур самоуверенным мужчиной, но все же ожидал, что Розмари Уэст скажет «да». Для него было вполне очевидно, что он ей нравится. Тогда откуда эти сомнения… эти колебания? Она не юная школьница, чтобы не понимать собственных желаний. Он испытал неприятное чувство разочарования и смятения, но согласился на ее просьбу со своей обычной спокойной вежливостью и сразу же ушел.

— Я отвечу вам через несколько дней, — сказала Розмари, опустив глаза.

Когда дверь за ним закрылась, она вернулась в комнату и разрыдалась.

ГЛАВА 22 Сент-Джордж знает об этом все

В полночь Эллен Уэст возвращалась домой с серебряной свадьбы Поллоков. Она немного задержалась после ухода других гостей, чтобы помочь седой новобрачной вымыть посуду. Расстояние от дома Поллоков до дома Уэстов было небольшим, а дорога хорошей, так что Эллен наслаждалась прогулкой при свете луны.