Анима

Но некоторым людям удаётся справиться с задачей, и помогает им в этом знание двух довольно противоречивых правил.

Первое правило парадоксально: чем больше пытаетесь удержать голову над водой, тем больше вероятность того, что утонете.

Со связанными руками и ногами удержать себя на поверхности воды в течение пяти минут невозможно. Больше того, беспорядочные дёрганья лишь только помогут утонуть ещё быстрее. Фокус заключается в том, чтобы позволить себе опуститься на низшую точку бассейна, затем с силой оттолкнуться ногами от дна и, когда выкинет на поверхность, по-быстрому вдохнуть и снова начать весь процесс.

Как ни странно, этот приём не требует ни сверхчеловеческих сил, ни особой выносливости. Даже не обязательно уметь плавать. Скорее, наоборот, чтобы даже не пытались этого делать. Не следует сопротивляться законам физики, а использовать их, чтобы спасти свою жизнь.

Второй урок немного более очевиден, но также парадоксален: чем больше паникуете, тем больше кислорода требуется, и тем выше вероятность, что потеряете сознание и утонете. Упражнение обращает инстинкт выживания против вас самих: чем интенсивнее желание дышать, тем меньше возможности для этого. И чем интенсивнее воля к жизни, тем больше шансов умереть.

Таким образом, это упражнение не на физическую силу, и не на силу воли. Оно направлено на умение владеть собой в критической ситуации. Оно важнее, чем физическая сила, выносливость или амбиции. Важнее, чем ум, образование и то, как хорошо человек выглядит в роскошном итальянском костюме.

Это умение — способность не поддаваться инстинктам — один из важнейших навыков, которые любой человек может развить в себе сам. И не только для службы во флоте. Просто для жизни.

Чем в идеале владел Марк.

По отношению ко всему.

В том числе ко мне.

Было забавно, что Вильерс обладал аристократичной внешностью, но загар на его коже имел здоровый бронзовый оттенок и придавал мужественности. А обычно брутальный Арми же буквально сгорал под солнцем и становился опасно красным, а через пару дней мучался от сходившей с него пластами обгоревшей кожи.

— Ты не находишь все это странным? — неожиданно спросил Арманд, который уже начал превращаться в вареного рака несмотря на то, что мы много раз обмазывали его толстым слоем солнцезащитного крема.

— Что конкретно? — уточнила я, разглядывая перламутровую ракушку. — Я, честно говоря, уже начинаю привыкать к мысли, что мы живем в каком-то сюрреализме.

— То, что ты такими глазами пялишься на Марка, словно готова его съесть. Никогда тебя такой не видел. Хочешь проведу психологический сеанс?

— Удиви меня, Магориан. Что еще более странного ты наблюдаешь в нашей ситуации?

— Начнем с того, что вы двадцать лет прожили в статусе брата и сестры, но воспитывались практически как единственный ребенок в семье. Между вами даже не сформировалась модель сиблингов, поэтому вы рассматривали друг друга чисто как объекты противоположного пола. Неудивительно, что возникли романтические чувства. Что, понятное дело, ненормально.

Я приподнялась на локте и сняла темные очки:

— Арманд, ты меня пугаешь. Ты откуда таких знаний нахватался?

— Подожди, ты до конца мое заключение послушай, — с гордостью пообещал друг. — Но у вас даже романтические отношения ненормальные. Ты в Марке нашла отца, за чье внимание и одобрение боролась все эти годы. Роберт игнорировал твои успехи и практически не уделял время, при этом всегда требовал новых достижений. Вильерс же старается от тебя не отходить, никогда ни в чем не упрекает и вроде даже выражает одобрение, когда удосуживается рот открыть.

— Любопытно, ну допустим.

— Марк же в тебе нашел упущенное детство.

— Чего?!

— Для него ты олицетворяешь детство, которого у него самого не было. Школа, потом академия, стажировки, собрания Мурусов. Когда Марк вообще получал удовольствие от жизни? Потому он за любой кипиш, который ты предлагаешь. Он пытается все наверстать вместе с тобой. К тому же ты еще и мелкая, выглядишь как ребенок. Некий такой партнер по преступлениям.

— Арми, я уже начинаю сомневаться, что действительно была в твоей голове. По ходу у тебя там знания как-то по-другому спрятаны.

— Ну и на сладкое. Согласись, ты мечтала иметь рядом человека, для которого всегда будешь только на первом месте. У мамы, тем более отца, всегда в приоритете были кто-то или что-то еще. Даже я не мог постоянно быть рядом.

— Да ты гениальный психолог! — Тут он мне протянул руку. — Чего?

— Плати давай, раз я гениальный психолог.

Я шлепнула ему в раскрытую ладонь горсть ракушек, перемешанных с белоснежным песком, которые стали просачиваться сквозь пальцы.

— Я ж детство олицетворяю. В моем мире до сих пор расплачиваются листиками и камушками.

Наблюдения друга заставили задуматься. Арми не знал о болезни Марка, но сделал какое-то сильно правдоподобное предположение.

Когда солнце стало клониться к горизонту, молодые люди затеяли наперегонки подняться по утесу наверх. Больше всего удивило, что Марк принял вызов Магориана.