Аниськин и шантажист

– Копм не уступите на полчасика? – нашелся Костик, – надо кое-какую информацию просмотреть, а в райцентр не успеваю.

– Вообще-то мы никого до компьютера не допускаем, – почесал затылок таможенник, – но тебе можно.

– Так и никого? – прикинулся простачком Костик.

– Это в наших же интересах.

В принципе, Костик уже узнал, что ему нужно, но доиграть роль следовало до конца. Ох, как кстати оказалась битая дискета, подаренная ему бабушкой Пелагеей! Костик совсем забыл вытащить ее из кармана.

Он привычно щелкнул мышкой и стал ждать появления на экране сообщения о невозможности считывания информации с диска "А". К его удивлению, дискета открылась. Комаров наугад открыл первый попавшийся файл и с недоумением уставился в таблицу, высветившуюся на экране. В первом столбике, как и положено, шли даты, во втором – фамилии, в третьем – суммы, в четвертом – примечания, в пятом – «обязать», в шестом – отметки об исполнении. Называлась таблица «Индульгенция для грешников».

Почти все фамилии были Косте хорошо знакомы. Некоторые, например, директора совхоза, встречались несколько раз.

Суммы были разные, но все с добавлением одного рубля – тридцать один, сто один, тысяча один. Кстати, тысяча один рубль – максимальная сумма в этом списке – была записана напротив фамилии того же директора совхоза имени Но-Пасарана.

Костя не удержался и перевел взгляд на графу «примечания».

«Проведения газового отопления за счет совхоза своему брату. В бумагах отмечено как проведение отопления дому престарелых».

Графа «обязать» гласила: «В кратчайшие сроки провести газовое отопление дому престарелых за счет брата».

Костя быстро нашел глазами фамилии директора местной школы, электрика – напротив каждой из них стояла отметка об исполнении. Тех, кто не выполнил «обязательства» практически не было, за исключением совсем свежих преступлений.

Не было этой отметки и напротив фамилии немолодого сержанта, фанатика дорожной гигиены. «Неоправданное мздоимство с водителей большегрузных машин», значилось в графе «примечания». Костя непроизвольно улыбнулся и перевел взгляд на графу «обязать», уже догадываясь, что там увидит. «Неделю протирать ветровые стекла у большегрузных машин дальнего следования».

– Я так и думал! – вырвалось у Комарова.

– Все в порядке?

Костя еле-еле успел закрыть таблицу на экране монитора. Не надо, чтобы кто-то видел ее раньше срока.

– Спасибо, я закончил, – поблагодарил он гостеприимного таможенника.

Будь у него побольше времени, он пол-дня просидел бы, изучая таблицу. Но и того, что увидел, было достаточно для понимания: «Рыбий Глаз» – не страшилка для взрослых, а хорошо организованная банда, орудовавшая в Но-Пасаране, основанная на любви русского народа к фольклору и использующая в своих целях последние достижения науки и техники. Теперь Комарову даже не нужны были заявления пострадавших. Заглянуть организатору банды в лицо стало для него вопросом профессиональной чести.

* * *

Несмотря на то, что урожай, добытый на таможенном посту, оказался довольно неожиданным, Костик не отменил абордаж колонии. Та информация, которую раскрыла перед ним подставка под горячее, была важна, но не выводила на след шайки. Не сама же бабушка Пелагея заправляла бригадой шантажистов! В этом случае она просто никогда не дала бы участковому дискету, будь она хоть трижды битая.

Значит, необходимо было выяснить, каким образом дискета попала к ней в дом. Крестная Бабка никогда не лгала, любила Костика как родного внука и вряд ли стала бы препятствовать ему в деле борьбы с преступным миром Но-Пасарана. Костя со злорадством вспомнил разбитое окно, полусъеденную Мухтаром записку с угрозами и прошептал:

– Мы еще поборемся с тобой, Рыбий Глаз!

Но сначала, как и планировалось, колония.

С начальником колонии Костя никак не мог наладить отношения, что его очень удручало. Этот человек вообще был чрезвычайно противоречивым, как в старой песенке: «На лицо ужасные, добрые внутри». Лицо у него, правда, было самое обыкновенное, если не сказать, заурядное, а вот характер – ужасный. Всегда озабоченный, раздраженный, он ни разу не согласился пойти на контакт, который предлагал ему Комаров.

А с другой стороны, тот факт, что он поощрял инициативу Инессы Васильевны и позволял заключенным шефствовать над домом престарелых, красноречивее всех слов говорил в его пользу.

Костику вообще всегда были симпатичны люди, молча и без лишних оваций делающие свое дело. И все-таки он жалел, что никак не мог пробить брешь в защитной оболочке этого скромного и некичливого трудяги.

Вот и сейчас, стоило только Комарову заикнуться о своей просьбе – он повторил уловку, к которой прибегнул на таможне – лицо начальника колонии побагровело:

– Доступ к информации, имеющейся в нашем компьютере, оформляется не одним днем, – процедил он.

– Да мне не нужна информация с вашего компьютера, – предпринял еще одну попытку Костик, – мне только просмотреть кое-какую информацию на своей дискете. Всего и делов, что на пять минут.