Анютины глазки

*Отсыл к песне «Цветочница Анюта» композитора М. Табачникова на стихи Г. Строгонова.

Глава 23

– Похоже, здесь он и ушёл, – ткнул пальцем в неприметный лаз между кустами Флор. – Видишь, земля примята, а вон на стене – отпечаток детской ладони.

– Думаешь, там тайный ход? – уточнила я, хотя и так понимала, что ответ очевиден. – Ещё раз явится, уши надеру засранцу. Что за манеры? Когда захотел – пришёл, когда захотел – ушёл. Ни тебе «здрасти», ни мне «спасибо». Кстати, Флор, подскажи, а кто это такие – Троф и Васечка?

Если до этого вопроса мой помощник слушал меня со слегка заметной усмешкой типа «Ты только обещаешь», то услышав два этих имени, едва не шлёпнулся на вскопанную Яшей грядку.

– Ты шутишь? – понизив голос до шёпота, спросил он меня.

– Какие шутки? – Я даже кулаки сжала от злой обиды. – Один без предупреждения врывается в помывочную, другой ряженым является. Понять бы, что им от меня надо.

– А в помывочную кто из них ворвался? – ещё больше понизил голос Флор, ожидая сенсационную новость.

– Да какая разница кто?! – хотела я топнуть ногой, но, вспомнив, что в мягких домашних тапочках вряд ли выйдет эффектно, передумала и потребовала: – Рассказывай, кто это такие!

– Троф – князь наш, милостью Светлой богиней-матушкой на правление венчанный, а Васечка… точнее Васил, – младший брат его. Будущий Верховный маг Великодольского княжества. Говорят, что он уже сейчас, будучи мальцом несовершеннолетним, сильный чародей. Удивляюсь, как ты этого не знаешь.

Отвечать я не стала, а посильнее завернулась в шаль, наброшенную поверх халата, и пошла в дом, бормоча под нос:

– Князь… ещё и жениться хочет… Князь!

Не знаю, сколько раз повторила я эту фразу, но дойдя до крыльца и едва не запнувшись о ступеньку, словно в себя пришла. Чего это я? У меня дел невпроворот, а я о чужом женихе, да ещё и князе, думаю. И братец его такой же…

Проснулась поздно – долго уснуть не могла, думая о… Не о том я думала! Проснулась, а Васечки нет. Не было его и внизу, и во дворе. А когда спросила у Флора, не видел ли мальчишку, он повёл меня к стене. То-то я как ненормальная в тапочках и едва ли не в неглиже – хорошо хоть шаль вчера на спинке стула в гостиной оставила да схватив по пути, закуталась как в плащ, – по двору ношусь.

– С такими знакомцами и впрямь умом тронешься, – хоть как-то оправдала я себя и позвала Флора. – Мы в управу не опоздаем?

Не опоздали. Мало того – нас там ждали!

– Моса Анюта Васечкина? Проходите-проходите. Вам в кабинет сорок семь. По коридору четвёртая дверь налево. Ах, давайте, я сам вас провожу!

Чиновник, дежуривший у входа, едва ли не под локоток вёл меня, опешившую от такого приёма, к нужной двери. Флор, не менее изумлённый, семенил следом. Стукнув согнутым пальцем в дверной косяк, наш провожатый распахнул дверь и торжественно объявил:

– Уважаемый мот Сеж, к вам моса Васечкина! – легонько подтолкнул Флора за мной в кабинет и закрыл дверь, оставив нас наедине со своим начальником.

Хорошо, что тот не вскочил из-за стола и не бросился раскланиваться. Иначе осколки устоявшихся шаблонов о чиновничестве могли тяжело ранить мою психику. А ей с утра и так досталось: Троф князь! Кто бы мог подумать?

– Я слушаю вас, – указав на стул, с вниманием уставился на меня мот Сеж, а выслушав просьбу, легкомысленно отмахнулся. – Делов-то! Вот вам бланки, пусть ваш подопечный заполнит, потом сходит в канцелярию, их там зарегистрируют, после чего я подпишу. А мы пока отвар попьём с пирожками. Любите выпечку с ягодами, моса?

Что происходит? Не верю я, что в этом мире чиновники победили бюрократию, стали человеколюбивыми и сострадательными по отношению к посетителям. Удивление сдержать не смогла, что не укрылось от мота Сежа, и он, понизив голос, ткнул пальцем в лист бумаги на своём столе:

– Распоряжение из Замка.

Я понимающе покивала, делая вид, что знаю, о чём идёт речь. Но от отвара с пирожками отказалась и те пять минут, которые Флор бегал с бумагами по управе, рассматривала пейзаж за окном.

– Ну вот и всё, – облегчённо выдохнул чиновник, ставя размашистую подпись на заявлении о восстановлении гражданства, о договоре найма между мною и Флором и согласии управы на проживание неприкаянного в моём доме. – Ждём вас через год на подтверждение заявления и продление договора.

Мы с благодарностью забрали бумаги и едва ли не бегом выскочили из административного здания столицы.

– Прекрасная моса Анюта, – только лишь отойдя от управы на квартал, заговорил пришедший в себя Флор, – что это было? Никогда не слышал, чтобы за столь короткое время у неприкаянных документы принимали. А того, что бланки заявлений существуют, и вовсе не знал. Обычно требуют писать под диктовку, да так, чтобы без помарок и ошибок документы заполнены были. Понятно, что этого я боялся меньше всего – грамотный всё же, но чтобы та-а-ак… Невероятно!

– Чиновник сказал, из Замка приказ относительно нас пришёл. Вот и расстарались, – объяснила я. – Вот только кто там мог за нас похлопотать?

– Кто-кто, –проворчал Флор. – Или Троф, или Васил. Больше-то некому. Или у тебя там ещё знакомцы имеются?